– Так и знал, что однажды ты меня оседлаешь, – хмыкнул он, нежно придерживая ее руками за бедра.

– Будь у меня нож, я бы тебя прирезала, – выдохнула она, но в ее голосе не хватало яда.

– То, как колотится твое сердце, говорит об обратном. – Он перевернул ее на спину, нависнув над ней. – Нравится тебе в этой клетке, птичка?

Какая-то часть ее все еще хотела вскрыть ему живот, а вот другая часть желала проверить, какими эти точеные губы были на вкус. Словно читая ее мысли, он скользнул кончиком носа по ее горлу, и она забыла, как нужно дышать.

– Тебе нравится, – прошептал он ей на ухо, проводя пальцем по ее губам.

– Нет. – Она соврала, и он мгновенно об этом узнал, потому что ее тело выгнулось ему навстречу.

Теплый рот прижался к чувствительной точке сразу под ее ухом, быстро коснулся ее языком, а потом идеальные губы очертили контур челюсти, и ее ресницы затрепетали. Ее руки нашли его бедра, дернули к себе, пытаясь оказаться еще ближе. Оказавшись между ее ног, он немедленно возбудился, и она замерла, резко вспомнив, что делает, а главное, с кем. В тот момент она возненавидела себя за то, что ей это нравилось, за то, что она вела себя, как все другие девушки. Она бы так не поступила. Еще как поступила бы. Нет, не поступила бы.

Вывернувшись из-под него, Эйра поднялась с земли, пытаясь не думать о том, как приятно было чувствовать его губы на своей коже. Или о том, насколько приятнее они могли бы быть в других местах.

– Ты уже решил, когда будешь меня в жертву приносить?

– Нет, – оскалился он, не сводя с нее глаз. – Продолжай практиковаться с превращениями.

– Скажи мне уже правду. Я разве не заслужила знать, почему мы уже несколько дней этим занимаемся?

– Приходи ко мне сегодня ночью, – помахал он рукой, вскинув брови. – А теперь лети, птичка.

Эйра сжала кулаки, и от нее вокруг хлынула синяя магия.

Синяя магия хлестала с кончиков пальцев Эйры, и Морозко нахмурился, не зная, на что еще теперь она может быть способна. Сама магия его не удивляла, ее он уже видел, и теперь Морозко знал, что в этом была и его заслуга, так как именно его кровь пробудила в ней все эти магические способности. Но вот превращение в сову… такого он не встречал. Мог бы решить, что она оборотень – по случаю, а не от рождения, – но это не было на них похоже.

Морозко совсем не знал, что она такое. Много лет назад, когда он был еще мальчишкой, при дворе была женщина, служившая его матери. Так называемая ведьма. Он видел, как она показывала интересные трюки в тронном зале, развлекая богатых ледяных демонов, но она была лишь фокусницей. Служила она его матери ровно до тех пор, пока Маранна не почуяла в ней угрозу. Тогда она выволокла ее в снег, бросила на землю и мысленно призвала ледяное копье.

«При этом дворе мы убиваем предателей, потому что нельзя позволять змеям ползать на свободе».

И одним бездумным движением Маранна пробила тело Клинты насквозь.

Конечно же, его мать заставила всех на это смотреть. Это было уроком и примером того, как пострадает любой, если решится пойти восстанием против нее. Но Морозко всегда было интересно, была ли действительно виновата ведьма. Этого ему узнать, к сожалению, уже было не суждено.

И все же настоящей магии Клинта никогда не демонстрировала на публику, и форму она не меняла. Что приводило его обратно к насущному вопросу: кем была Эйра? Ведьмой? Оборотнем? Или и тем, и другим?

Морозко раз за разом доводил Эйру до предела, чтобы узнать, где кончались ее способности, надеясь найти в ее силах что-то знакомое, но все было тщетно. Как бы не бушевала ее магия, он ее не узнавал.

Проведя языком по острому клыку, он фыркнул со всей уверенностью, которой у него совершенно не было. Столько времени проведя в компании Эйры, шутя над ней, требуя от нее большего, он так почти ничего о ней и не узнал. Она была для него такой же чужой, как и ее новорожденные способности к магии.

Та самая паника, которую он впервые испытал в своем видении, увидев незнакомую магию, срывающуюся с ее рук в его сторону, снова вернулась к Морозко в эту секунду. Если бы захотела, она могла бы его убить, в этом он не сомневался. Или, по крайней мере, заточить его в неволю, пока не разберется, как именно он привязан к этим землям. Проверяй – не проверяй, а в ней глубоко скрывалась великая сила, и он видел это собственными глазами через свои видения.

– Пора возвращаться. Налеталась уже. – Его голос был холоден, но он не отводил далеко взгляд от ее светящихся пальцев.