— Смотри, князь! Если что, тебя японцы повесят минутой раньше меня! — угрожающе предупредил он. — В вагон тебя посадят мои рейдовики.

Поезд был забит ранеными офицерами, японскими семьями. В Конце состава виднелись два товарных вагона. В них скопом лез народ.

— Для вашего сиятельства вон те вагоны, — подсказал один из рейдовиков, сопровождавших князя.

Проходя по перрону, Долгополов увидел у окна вагона первого класса майора Танака. Сделав радужное лицо, князь направился к нему, но майор скользнул по фигуре Долгополова взглядом и отошел от окна.

Растолкав толпу, рейдовики протиснули Долгополова к приоткрытым дверям теплушки. Влезть в вагон князю мешала застрявшая в дверях пожилая женщина. Она повисла в проеме, отчаянно дрыгала ногами и каждый раз больно ударяла Долгополова в живот каблуками. Паровоз дал свисток. Полицейские принялись отталкивать толпу от вагона. «Останусь! Останусь через эту паскуду!» — обожгла князя страшная мысль. Крепко выругавшись, Долгополов прыгнул поверх нее в проем двери. Один из рейдовиков подхватил его за ноги и перевалил в вагон.

* * *

В Харбине майор Танака почувствовал лишь отголоски войны. На привокзальной площади по-прежнему стоял умопомрачительный галдеж торговцев овощами и всякой снедью, по улицам куда-то деловито направлялся нескончаемый поток горожан, со звоном проползали переполненные трамваи, проезжали на рикшах чистенькие интендантские офицеры с хорошенькими дамочками. Эта обычная картина привела майора в приподнятое настроение. Его слегка помятый фронтовой мундир, подхваченная повязкой рука, подчеркнуто пристегнутый орден привлекали к нему внимание любопытной толпы и льстило его самолюбию.

Танака шел медленно, слегка опираясь на тонкую трость. Прохожие почтительно расступались и кланялись. Когда он был уже в двух кварталах от миссии, в одно мгновение оборвался уличный галдеж, остановились трамваи, повозки, рикши. Все смолкло, застыло, прохожие скорбно склонили головы. Было 11 часов 58 минут — пора «минуты молчания». Маньчжурия отдавала священную дань погибшим воинам империи.

Возле майора остановился сухощавый высокий джентльмен с лицом аскета. Вначале он чуть приподнял голову и взглянул на Танака, потом скосил глаза вправо, влево. Майора такое кощунство возмутило. Не ожидая конца траура, Танака шагнул к мужчине и вытянул его тростью по спине. Тот вздрогнул, но не изменил своей скорбящей позы.

— Простите, господин майор, — заговорил он на отвратительном японском языке, как только кончилась «минута молчания». — Я не хотел нанести оскорбление священному обычаю и вам.

— Ты русский? — спросил Танака.

— Нет, господин майор. Я — немецкий корреспондент фон Ремер. Временно нашел приют здесь, у вас.

— Тогда ваша ошибка простительна, — уже вежливо и великодушно заключил Танака, — Запишите, возможно, пригодится: майор Танака.

В военной миссии, куда майору надлежало сдать свой секретный багаж — инкубатор с блохами и коды — к его великому огорчению, кроме дежурного, никого не оказалось. Подумав, Танака решил зайти к капитану Маедо.

Маедо оказался дома. Капитан сидел на циновке за столом. Ему прислуживали две молоденькие японки. В комнате горели курильные свечи. Непроницаемая круглая физиономия адъютанта сейчас была чем-то омрачена.

Усадив Танака за стол, он засыпал его вопросами. Официальным сводкам капитан не верил.

— Наши дипломаты сделали все, чтобы связать инициативу Квантунской армии и провалить войну, — мрачно заключил Маедо, выслушав, Танака. — Хвала богине милосердия, что его величество сейчас не доверяет этим предателям.

Майор Танака объяснил цель своего приезда.

— Хорошо, что приехал. Сегодня генерал Янагито отправляет семью в Токио. Он приказал мне подобрать офицера для сопровождения. Тебе как раз нужно подлечиться, — заключил Маедо, вопросительно взглянув на майора.

Танака согласился не совсем охотно. Появление в столице с таким ранением могло показаться весьма неблаговидным. Если же его обвинят в трусости, он должен будет отстоять свою честь и покончить с собой.

— Всю эту дрянь сожжем, — продолжал Маедо, указав на сверток Танака. — «Хозяйство» Исии тоже готовим к взрыву. Все ценное оборудование и личный состав эвакуируем в Южную Корею. Топографический отряд Квантунской армии уже отправлен. Туда русские не доберутся. Оттуда и угостим их бомбами Исии. — Капитан вздохнул и добавил: — Если только не поздно.

Танака удивленно взглянул на Маедо.

— Четвертая Китайская армия прорвалась к Шанхаю и Нанкину, — пояснил адъютант.

— Эта китайская гейша Чан Кай-ши прислуживает всем, — зло заметил Танака.

Адъютант отрицательно покачал головой.

— Четвертая армия — это новая армия, коммунистическая. От Чан Кай-ши к генералу Окума прибыл начальник гоминдановского генштаба Хо Ин-ции, а в штаб Первой армии — бывший губернатор «образцовой провинции» Шаньси Янь Си-шан. Они уверяют, что Америка предъявит России ультиматум, и предлагают совместную борьбу против русских и китайских коммунистов, но при этом выставили свои условия: возвращение Чунцинского правительства в Нанкин, заключение мира с Америкой, вывод наших войск из Китая…