— Я тоже, кажется, насолил тебе, — неловко проговорил Смолянинов.

— Что еще? — обеспокоился командарм.

— Парламентером к Сато назначил полковника Орехова. Указанный ему пункт встречи в полосе Сорок шестой дивизии.

— Парламентируй, попытка не пытка! — отозвался Георгий Владимирович. — Двоих уже потеряли с этой затеей. Назначил бы какого комбата…

Смолянинов осуждающе качнул головой.

— Все равно советский человек!

— Вот, чует душа: быть опять беде, — вдруг недовольно заключил Савельев.

— Все может быть, — спокойно отозвался Смолянинов. — На-ка вот тебе от Евгении, — подал он командарму конверт.

Савельев изумленно поднял брови.

— Зинаида привезла, — пояснил Виктор Борисович. — А это от нее записка.

— Где ты ее видел? — обеспокоился Георгий Владимирович.

— С санитарным поездом прошлую ночь пожаловала.

Савельев быстро прочел записку.

— Девчонка! — недовольно воскликнул он. — Придется отправить ее в Хабаровск, — словно советуясь, взглянул он на Смолянинова.

— Не мешай ей, Георгий. Чрезмерная опека мало приносит пользы, — возразил Виктор Борисович. — Ей через год-два придется совсем выйти из-за спины генерала Савельева… Да и что в Хабаровске?

— Да-а! — тяжело выдохнул Савельев. — Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!.. Поехали на КП, — взглянув на часы, заторопился он. — командирам я приказал быть в 15.00.

* * *

От станции Модаоши до Муданьцзяна тридцать километров, на них четыре линии бетонных укреплений. Первая проходила по хребту Кэнтэй-Алинь, последняя — по западному берегу реки Муданьцзян, огибавшей город широкой излучиной. Эти позиции японцы называли «львиные ворота».

Армия генерала Савельева к 13 августа по всему фронту вышла к этим грозным позициям. Уже в первых стычках генерал понял, что без основательной подготовки к Муданьцзяну прорваться не удастся. Потому Георгий Владимирович отнесся с особым пристрастием к докладам командиров дивизий. Особенно придирчиво он прислушивался к полковнику Орехову. Его дивизии предстояло брать город в лоб.

— Значит, завтра с рассветом даешь Муданьцзян? — переспросил он полковника Орехова, выслушав его решение.

— Насколько мне известно, таково решение и командующего армией, — ответил Орехов.

— Хм! Плоха у вас разведка, раз информировала так. — заметил командующий, переглянувшись с членом Военного Совета.

Смолянинов улыбнулся.

Еще утром, после того как Савельев привел себя в порядок, он пододвинул к нему карту и показал:

— Смотри, Тридцать пятая армия вот куда вышла, а сосед слева — Пятая только-только перевалила хребет Тайпинлинский…

— Командарм Пять — копуша, а Тридцать пятая армия идет по сплошным топям, — не понял его Савельев. — Они нам не указ.

— Я не то хочу сказать. Японцам-то все равно, почему наши фланги оголены? Как бы войска Сато не сделали чик! — ударил Виктор Борисович ребром ладони по карте.

— На флангах по танковой бригаде, — возразил командарм.

— Не забывай, Георгий, почти армия! Целая свежая армия отборных головорезов!

— Да-а! — Савельев надолго задумался. — Топтаться на месте?

— Зачем? Я говорил с обоими командующими. К утру, если мы поможем своими флангами, они выйдут вот сюда, — прочертил Виктор Борисович жирную линяю. — А мы не утром, японцы к этому привыкли, а днем ударим всеми стволами и силами. Если Муданьцзян и не возьмем, то на плечах у них на подступы к нему выйдем.

— Что же ты не подсказал начальнику штаба? — недовольно проговорил Савельев.

— Я не знал о его потугах, а он не нашел нужным меня информировать, что разрабатывает плановую таблицу боя. Приказ-то подпишет он и командарм, — испытующе взглянул Смолянинов на командарма.

Савельев нахмурился и забарабанил сухими длинными пальцами по стеклу.

— Ты серьезно? — спросил он.

— Не о себе, — отозвался Смолянинов. — О начальниках политотделов дивизий. Некоторым комдивам от полноты власти дурман в голову ударил. Начпо Восемьдесят шесть предложил начальнику штаба ознакомить его с приказом на бой до утверждения командиром дивизии. Комдив в этом усмотрел посягательство на его власть: «Комиссарские замашки, говорит, контролировать?»

— Ребячество! — буркнул Савельев.

— Если бы не вредило боеспособности. Мне о флангах тоже подсказали коммунисты. Оперативники черкнули: сосед — справа, сосед — слева, а есть он там или нет — недосуг уточнять.

Сейчас. Савельев вспомнил этот разговор.

Значит, утречком даешь Муданьцзян? — снова переспросил он Орехова. — Вам, очевидно, неизвестно, что в распоряжение Сато прибыли свежие войска? К тому же границу перешли с рассветом, Мулин брали с рассветом, не достаточно ли?