— Я, пожалуй, тоже сотню возьму, если дельного напарника дадите, — несмело проговорил Земцов.

— Человек десять-двенадцать хватит, товарищ старший лейтенант, — посоветовал Новожилов.

С наступлением темноты группами выдвинулись к проволочному заграждению. Часа два работали спокойно. Федорчук и Варов прокладывали первый ряд мин. Федорчук долбил лунки, а его помощник подносил и закладывал мины. Прикомандированный сапер ставил их на боевой взвод и присыпал. Ему помогал Кривоступенко. Где-то рядом, стараясь не отстать от Федорчука, тяжело ухал Новожилов. Дальше вел свою линию Земцов. Снежок быстро заносил лунки. Неожиданно над Офицерской хлопнул выстрел, вспыхнула осветительная ракета.

— Ложись! — тихо приказал Рощин.

Поле опустело. Только у проволочной изгороди, схватившись за кол, задержался Кривоступенко. С соседней сопки хлестнула пулеметная очередь. С Кривоступенко сорвало шапку. Подоспевший сапер сбил его с ног, но японцы уже заметили. Поле осветилось, как днем, из разных мест захлопали выстрелы.

— Товарищ лейтенант, — подобрался к Рощину командир саперного взвода. — Прикажите всем отползти, Если попадет пуля в мину… И этого вон «помощника» заберите. Слепой, что ли? Лезет на проволоку, — махнул он в сторону повара.

— По-пластунски к ручью! — скомандовал Рощин.

— Чего ты торчал? — набросился на Кривоступенко Варов, когда бойцы собрались в ложбине. — Прыгать на проволоку хотел, что ли?

— Спутался, — оправдывался тот, рассматривая простреленную шапку. — От тебе и япончики! Чуть не угостили!

— Жаль, що голова цила, — сердито отозвался Федорчук. — А шапку зашьешь.

— Крепко! — проговорил Рощин, взяв из рук Кривоступенко шапку. — Чуть ниже — и все… Пойдете с Галкиным подвозить мины. Рязанцева пришлите сюда.

Японцы с полчаса упражнялись в ночной стрельбе. Постепенно выстрелы утихли. Ветер усиливался, начинался буран.

— Цилый час потеряли, — ворчал Федорчук, усиленно орудуя ломом. — У-у, черт! Разгулявся, прямо с ног валит.

Когда Федорчук и Варов заложили половину нормы, запыхавшийся боец доложил, что мины кончились.

— Вот-вот должны подвезти, — приблизив к глазам часы, сказал командир саперов. — Пока можно отдохнуть.

Рощин увел разведчиков в дальний овраг и разрешил разжечь костер. Ветер сюда не доставал. Кривоступенко хозяйственно развязал свой узел и достал мясные консервы и хлеб.

— Банка на троих, — предупредил он.

— Я eе-за раз проглотну, — недовольно пробурчал Федорчук. — Взяв бы рыбы та картопли килограммив тридцать, лучше було б.

Набив котелок снегом, Варов повесил его над костром.

— Денисыч, я тебе сейчас мясной отвар сделаю, — попробовал успокоить он Федорчука.

— Иди ты к шутам, лучше чай грий… Сахар есть? — спросил тот у Кривоступенко. — И то добре!

— А ну, тише! — предупредил Рощин.

Среди воя ветра ясно послышался шум движущейся автоколонны.

3

Майора Танака преследовали неудачи. Продуманный, казалось, до мелочей план «инцидента» на Фомкиной сопке вдруг окончился совершенно непредвиденно. Отряд поручика Цукадо уже отходил, вынося убитых и раненых. Но в этом проклятом богами Удогайском ущелье на него напали китайские партизаны. Рейдовики из белогвардейцев разбежались. Отряд поручика отстреливался, но, понеся новые потери, вынужден был разбиться на мелкие труппы.

Когда Танака докладывал об этом, полковник Хасимото измерил майора с ног до головы презрительным взглядом и раздельно бросил:

— Идите, майор! Этого нужно было ожидать.

Вспоминая слова полковника, Танака и сейчас ощущал неприятный озноб.

— Вы, Цукадо, не разведчик, а сборщик сплетен, — яростно набросился Танака на своего помощника по агентурно-разведывательной службе. — Почему проваливаются все порученные вам операции? Почему китайцы и даже этот русский начальник Сабуровской погранзаставы Козырев знает каждый ваш шаг? Почему он до сих пор жив, когда в списках особых акций значится в первом десятке?

По скуластому худому лицу Цукадо градом катился лот.

— Сколько времени вы ничего вразумительного не можете доложить мне о напряженности Уссурийского железнодорожного узла!

Цукадо молчал, и это еще больше злило майора.

— Вы идиот, поручик, а не разведчик… Прочтите вот это. — Танака подал Цукадо бумагу.

«…Меня тревожат, господин Танака, систематические провалы операций на Сабуровском направлений. В течение двух недель вы не представили ни одного ценного донесения. Опубликованное в русских газетах сообщение о позорных для вас потерях в инциденте на Фомкиной сопке считайте последним моим предупреждением. Служба ваших подчиненных приносит больше пользы большевикам, чем мне…» — прочел поручик.