— Я думаю, оно будет отлично смотреться на тебе.

Я улыбаюсь ей, удерживая комок в горле. Я уверена, что так и было бы, если бы я никогда не выходила в нем из своей комнаты или могла бы надеть поверх него толстовку с капюшоном. Может, я надену его, когда окончу учебу, уеду и встречу кого-нибудь, кто пригласит меня на свидание.

Я бросаю взгляд на Кая, и он просто смотрит, как я держу платье, и я отвожу взгляд, складываю его и кладу обратно в сумку. Надеюсь, он не может прочитать мои мысли о том, что я чувствую по поводу платья.

— Спасибо, Эбби. Это было очень мило с твоей стороны. — Говорит Тайлер.

— Я хотела, чтобы Руби получила что-то приятное. — Говорит она, отводя взгляд. — В любом случае, Ной здесь, и я хочу поздороваться. Руби, ты можешь пойти со мной, если хочешь. Мы можем потусоваться у бассейна.

— Ной?

— Да, Ной. Он в футбольной команде. Второй состав, но это потому, что он младше классом, как и я.

— На самом деле, это потому, что он отстой, — указывает Тайлер.

— Это не значит, что он не милый.

Голова Тайлера резко поворачивается в ее сторону, и он фыркает:

— Ной, милый. Тьфу… посредственный, в лучшем случае.

— Он не плохой парень, Тайлер. — Говорит Кай. — Мы все еще можем надрать ему задницу, если хочешь, чтобы у него не возникло никаких идей с Эбби, но тогда ты будешь выглядеть как…

Тайлер прерывает Кая и говорит:

— Как парень, который заботится о сестре своего друга.

— Да, называй как хочешь, — резко говорит Кай и уходит.

— Не обращай внимания на Кая. Он впадает в такое настроение, злится и выплескивает это в боксерском зале.

— Почему?

Эбби обеспокоенно смотрит на Тайлера, а затем на меня. Чего-то не хватает. Что я упускаю?

— Давай, Эбби, скажи ей.

— Однажды после того, как мама Кая ушла, Кай сорвался. Он стал психически неуравновешенным. Замкнутым. Злым.

Я смотрю на него, и он выглядит раздраженным.

Эбби прочищает горло и продолжает рассказывать мне больше о Кае и его маме.

— Когда ему было четырнадцать, она связалась с ним, чтобы встретиться с ним. Он нервничал, что наконец-то снова увидит свою маму. Он не видел ее три года. Никаких визитов. Никаких телефонных звонков. Ничего. Всегда были Кай и его отец. Его отец холодный и отстраненный. У него было много женщин, которые приходили и уходили. Максимум, что они делают, это остаются на ночь. Ничего серьезного. В любом случае, все, что мы знаем, это то, что в тот день, когда он должен был встретиться с ней в кафе в городе, она не пришла. Она погибла в автокатастрофе, и худшее из всего этого было то, что она была беременна от мужчины, за которого вышла замуж. Кай всегда был холоден и отстранен, когда мы с ним встречались, но, когда умерла его мать, он не плакал и не проявлял никаких эмоций. Я думаю, ему стало все равно. У него не было подружек или девушек, которые ночевали бы у него дома. Он был просто… все время злым. Его отец водил его к психиатру, и все, что мы знаем, это то, что у Кая… проблемы.

— Это отстой. Я знаю, каково это, когда у тебя мать, которой все равно.

Тайлер смотрит на свои туфли, и выражение лица Эбби смягчается, когда они слышат, как я говорю о женщине, которая родила меня, но не должна была, которая ненавидела все мое существование.

— Где она сейчас, если ты не против, что я спрашиваю? — Спрашивает Эбби, и Тайлер прочищает горло.

— Она мертва. Она умерла от передозировки метамфетамином примерно в то же время, когда мой отчим угодил в тюрьму за жестокое обращение с детьми.

— Прости, Руби. Это было глупо… спрашивать. Мне правда жаль.

— Все в порядке, Эбби. Она была плохим человеком. Иди поздоровайся с Ноем. — Говорю я, меняя тему, потому что не хотела, чтобы этот разговор был таким тяжелым в мой день рождения.

Тайлер поднимает голову, когда Эбби уходит.

— Если она тебе нравится, сделай что-нибудь с этим, или это сделает кто-то другой… кто-то вроде Ноя. — Говорю я ему.

Я выхожу на террасу к бассейну, когда вижу Кая, стоящего в стороне с Джен и Николь, и они играют со шлангом. Эмбер окидывает их взглядом и саркастически машет мне рукой. Кай поднимает глаза и говорит ей что-то, чего я не слышу.

— Эй, именинница, как насчет того, чтобы поплавать? — Кто-то кричит сзади меня, я оборачиваюсь, и мощный поток воды бьет мне в грудь, а они продолжают идти вперед, не давая мне уйти с дороги. Я ничего не вижу и выплевываю воду изо рта, пытаясь дышать, но я спотыкаюсь и падаю в бассейн. Вода окружает меня, и я паникую. Я бью руками, пока они не начинают гореть, и понимаю, что мне нужно снять толстовку, иначе я утону. Мне каким-то образом удается снять ее, но я все равно тону.

Сильные руки хватают меня и вытаскивают из воды, пока я не оказываюсь в позе эмбриона на краю бассейна. Я кашляю и хватаю ртом воздух, а затем слышу это… Вздохи и голоса этих незнакомцев.

— О, черт!

— О, Боже!

— У нее что, шрамы по всей спине?

— Блядь, похоже, ее пытали. Посмотри на все эти уродские шрамы на ее спине.

— Черт, это ужасно. Кто мог так поступить?

Слезы начинают течь из моих глаз, когда я пытаюсь прикрыться, благодарная, что на мне бюстгальтер, закрывающий соски, но моя спина открыта, и все могут видеть то, что я пыталась скрыть все это время.

Я слышу, как кричит Тайлер. Он в ярости, а мне хочется только пойти домой, закрыться в шкафу и поплакать, потому что я знаю, что остаток года в Вэст-Лейке будет еще хуже, чем уже был. Я просто хочу быть дома. Я хочу лечь спать и забыть об этом дне, о дне моего рождения, потому что теперь я та уродка, которой они меня все и считали.