— Я хочу извиниться перед Руби за то, что произошло сегодня. Я не знал, что они это сделают. Они пришли без приглашения, и мне жаль.

Мои извинения ничего не значат, но мне нужно ее увидеть.

— Кай, я не знаю, насколько ясно я это скажу. Я никогда не думал, что скажу это, но мне нужно, чтобы ты кое-что понял. — Он скрещивает руки на груди и выпрямляется во весь рост. — Ты последний человек, которого я хочу видеть рядом с Руби. Я не хочу, чтобы ты был рядом с ней. Для тебя Руби не существует. Тайлер рассказал мне, что случилось, и мне стыдно, что он доверил тебе устроить ей маленькую вечеринку. Тайлер считает себя ответственным за то, что не хотел видеть Руби здесь в самом начале, но теперь он ее понимает и принимает. Руби многое пережила, и это моя вина, но я не позволю неуравновешенному молодому человеку с проблемами отказа навредить моей дочери. Держись от нее подальше. — И с этими словами он поворачивается и захлопывает дверь у меня перед носом.

Могло быть и хуже. Гораздо хуже. Так что, полагаю, мне придется использовать план Б.

Я поднимаюсь тем же путем, что и большинство ночей. Я морщусь, когда мое плечо касается моей губы. Она уже опухает. Я перебираюсь через водосточный желоб, перелезаю к окну и немного приподнимаю его. Я тренирую слух, чтобы разглядеть, не в шкафу ли она, но ничего не слышу. Хоуп запрыгивает на подоконник и начинает мурлыкать. Я слышу маленький колокольчик, который я купил, поэтому я всегда знаю, где она. Я не хочу, чтобы она сбежала, потому что тогда Руби будет расстроена.

Я ставлю сумку с маленькой коробкой, которую я принес с собой, на скамейку перед окном. Хоуп спрыгивает, и я могу проскользнуть в комнату, не производя шума. Кошка пытается обнюхать коробку, и я оттаскиваю ее.

— Не для тебя, подружка, я купил тебе там все самое лучшее, — шепчу я.

Я купил ей консервированный кошачий корм с курицей, потому что Руби дали корм, который пахнет тухлой рыбой, а лоток ужасный. Кошачье дерьмо воняет как задница. Я купил ей один из тех модных самоочищающихся лотков. Но было нелегко пронести его через окно, когда никого не было дома, и она крепко спала.

Руби действительно крепко спит. Она не вздрагивает, когда я переношу ее в кровать после того, как она перестает плакать во сне.

Ублюдок во мне хотел, чтобы она заплатила за то, что бросила меня, но теперь я знаю почему. Я знаю, почему она не вернулась, когда я был причиной всей ее боли в течение всего года.

Я делаю каждый шаг медленно, чтобы не шуметь, и открываю дверь шкафа и нахожу ее такой, какой я всегда ее вижу, когда прихожу к ней. Свернувшись в маленький клубок, и рыдания вырываются из ее тела от плача. На ней одета большая мужская футболка с длинными рукавами. Представляя футболку другого мужчины на ее теле, я скрежещу зубами. Ревность съедает меня изнутри, когда я вижу эту ткань. Мне хочется сорвать ее с ее тела.

Я осторожно поднимаю ее и кладу на кровать. Мне нужно поговорить с ней об этом. Может, я останусь на ночь. Когда она проснется, я буду первым, кого она увидит, и она примет мои извинения. Я не остановлюсь, пока она не примет все мои извинения. Я не остановлюсь, пока не верну ее. Я не думаю, что когда-либо смогу отпустить Руби. Не тогда, когда я только что снова ее нашел, и не тогда, когда она в моих руках.

Я укладываю ее и скольжу рядом с ней, прижимая ее к своей груди. Я вдыхаю ее запах, смешанный с водой из бассейна, и просто вдыхаю ее. Я впитываю полноту ее губ, которые мне так нравится целовать. Если бы она только знала, как сильно мне нравится ее вкус. Она затягивает, и она моя. Руби всегда будет моей, потому что она мой цветок, а я ее земля. Я достаю листок бумаги с ее стола, пишу ей записку и оставляю ее возле ее телефона, чтобы она могла проснуться и прочитать ее, на всякий случай, если я не смогу сказать ей то, что хочу сказать. Иногда, когда ты пишешь о том, что чувствуешь, то, что ты имеешь в виду, становится более искренним. Я ложусь на кровать, позволяя сну овладеть мной, мои глаза закрываются, и я засыпаю.

РУБИ

Мне тепло. И я чувствую себя в безопасности. В большей безопасности, чем когда-либо прежде, и тут я вспоминаю бассейн. Я умерла? Я сплю? Мое тело словно на облаке, и когда я открываю глаза, я вижу лицо, которое преследовало меня во сне. Лицо, которое я хочу видеть вблизи во сне, но почему-то оно так далеко от меня, когда я бодрствую. Я смотрю в окно и вижу, что солнце уже взошло. Еще рано, потому что я не слышу голосов или шагов из коридора.

Должно быть, я сплю. Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и снова их открываю. Его лицо все еще здесь, а затем я смотрю вниз, туда, где мое тело прижимается к его, и затем я понимаю, что это не сон. Это реальность, и я в постели с Каем. Я поворачиваюсь и смотрю на свою дверь, я знаю, что я заперла ее, потому что я проверила ее три раза после того, как забежала в свою комнату.

Я даже не остановилась, чтобы посмотреть на торт, который Кэролайн купила для меня, потому что была очень расстроена. После того, как я сняла мокрую одежду, которая прилипла к моей коже, я схватила старую футболку Тайлера и натянула ее на голову, а затем побежал в шкаф с Хоуп и рыдала, пока не уснула, желая забыть, что все это когда-либо произошло.

Мои глаза находят мой телефон на тумбочке с листком бумаги рядом с ним.

Я смотрю на Кая, он все еще крепко спит. Я тянусь за бумагой, чтобы посмотреть, что там написано.

Прости за вчерашнее. Я не знал, что они так сделают, или что ты не умеешь плавать. Я никогда не причинил бы тебе такой боли, Руби. Я обниму тебя, если ты позволишь, я высушу твои слезы и заменю все годы твоей боли любовью. Я искуплю все, что я сделал или сказал, из-за чего ты плакала. Прости меня, Руби. Мне очень жаль. Пожалуйста, позволь мне быть с тобой.