Глава 26

Я прихожу в себя в отдалённой части Сердца Долины, но теперь ощущаю себя единым целым с этим средоточием первозданных сил. Пять стихий, прежде бушевавшие вокруг, теперь трансформируются и изменяются в унисон с моим дыханием и сердцебиением.

Вокруг меня истаивает иллюзорный лотос, сформированный из ослепительных огненных лепестков. От ритмичных ударов сердца каждая стихия отзывается мелкой рябью, а глубокое дыхание вызывает приливы и отливы энергетических волн. На водной глади это смотрится привычно, но подобное поведение других стихий завораживает своей новизной.

Всё пространство окутано ониксовым великолепием моей ауры, распространяющейся вокруг и преображающей саму реальность. Теперь по велению разума я могу подчинять себе любую стихию, хотя это не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Древесная стихия окончательно становится продолжением моих помыслов — малейшее намерение тут же воплощается в явь. И дело не в особых возможностях Долины — отныне это неотъемлемая часть меня самого.

Я постиг суть учения Аранга. Он был не просто наставником, а проводником, указывающим путь к безграничному потенциалу, заложенному в каждом из нас. Увы, лишь немногие способны осознать и воплотить в жизнь эту истину.

Пока я исследую свои новые возможности, на границе восприятия возникают знакомые ауры, скользящие по воздуху, окутанные этой стихией.

— Рен, что ты тут устроил? — восклицает Наоки, в её голосе слышится восхищение, смешанное с тревогой.

Мечница восседает на спине Мин-Ши, принявшего облик могучего воздушного змея, словно на обычной лошади.

Непроизвольная улыбка трогает мои губы, и это веселье тут же находит отклик в окружающих стихиях. Твердь под моими ногами принимает очертания каменной глади, и мои спутники мягко опускаются рядом.

— Я был прав, — удовлетворённо кивает яогуай, вновь обретая человеческий облик. — Вот кто должен был стать лучшим учеником Аранга. Пусть на это и потребовалась уйма времени.

— Не должен был… — спокойно возражаю я.

Они вдвоём смотрят на меня с нескрываемым недоумением, явственно читающимся на лицах.

— Давайте обсудим всё по порядку, — взмахом руки я усмиряю взбудораженную стихию.

Обманчивое чувство почти безграничного могущества не покидает меня. Здесь, в Сердце Долины — самом сбалансированном месте в мире — управление стихиями даётся легко, но за его пределами всё будет иначе. Поэтому, прежде чем покинуть это убежище, я спешу поделиться своими открытиями с самыми близкими.

Закатное небо окрашивается в багрянец, и сумерки неспешно опускаются на долину. Мы вкушаем трапезу и делимся успехами друг с другом.

— Баланс?.. — задумчиво тянет Мин-Ши и вздыхает. — Как же это тяжело для меня… Никак не возьму в толк. Моя родная стихия — воздух, что может быть лучше неё?

— Суть не в том, какая из стихий лучше или хуже, терпеливо поясняю я. — В этом балансе как раз и заключена основа культивации и структуры Ки.

Вкратце я рассказываю о произошедшем озарении. От теории, постичь которую можно лишь на собственном опыте, мы плавно переходим к обсуждению грядущей битвы с Императором.

Моё недавнее свершение, без сомнения, повышает шансы на победу, но не гарантирует стопроцентного успеха. А грань между здоровой уверенностью и гибельной самонадеянностью порой бывает столь тонка, что различить её можно, лишь оказавшись на волосок от смерти.

— Время утекает сквозь пальцы, и пусть здесь оно течёт иначе, нельзя упускать возможность застать Императора врасплох, — говорю я, отхлёбывая ароматный напиток из горных цветов, на сей раз сотворённый змеем.

— Согласна, мне бы тоже хотелось достичь новых высот, быть может, даже прорваться на следующий этап, — благоразумно поддерживает меня Наоки. — Но Император слишком долго прожил на этом свете, уверена — у него ещё припасено немало сюрпризов.

— Главное — действовать так, чтобы смерть или отстранение от власти Императора не привела к масштабной смуте, встревает Мин-Ши. — Если просто убить его, начнётся борьба за власть между чиновниками, кланами и верхушкой военных. А если даже вы поддержите одну из сторон, правомерность притязаний на трон нового правителя должна быть общепризнана, иначе Империя захлебнётся в крови.

— Надо же, не знала, что ты так хорошо разбираешься в политике, — лукаво улыбается ему Наоки.

— За свою долгую жизнь, куда более продолжительную, чем у вашего Императора, — гордо заявляет яогуай, — я успел свести дружбу не только с легендарными адептами, ныне обожествлёнными, но и с немалым числом правителей. Поверьте, опыта в подобных вещах мне не занимать, пусть и в роли наблюдателя. Уж политика всяко поинтереснее, чем извечные мужские разговоры о женщинах, быстрых скакунах и оружии.

— Знаю я вашу яогуайскую породу, — беззлобно хмыкает Наоки.

Между ними завязывается дружеская перепалка. Наоки явно нашла в Мин-Ши достойного соперника для словесных баталий. Я и сам прежде размышлял о том, о чём говорит яогуай, но сейчас, когда решающий день уже близок, понимаю его правоту. Если бездумно убрать Альдавиана, держава расколется на десяток новых провинций, и демоны окончательно сомнут выживших…

Впрочем, пока я отгоняю эти мысли. Сейчас важнее действовать, а о прочем ещё будет время поразмыслить. Тем временем я присоединяюсь к любимой, поддерживая её в словесной дуэли.