Нелепо, конечно, но Закс ревновала. И не к Клэр, а к Перси. Она не могла забыть, как они выглядели, сидя рядышком.

Еще глоток виски. Она вспоминала всё ночи, которые они с Раймом провели здесь, обсуждая уголовные дела и прихлебывая этот отменный напиток.

Закс по привычке откинулась на подушку. Странно, как мы приспосабливаемся к некоторым вещам, подумала она. Райм, понятно, не мог ее обнять или прижать к груди, но зато он повернул к ней голову, а это для него было то же самое. В такой позе они засыпали не раз. Однако этой ночью Закс ощущала с его стороны натянутость и отчуждение. Она чувствовала, что теряет его, и думала только о том, как стать ему ближе.

Однажды Закс пооткровенничала с подругой о Райме, о своих к нему чувствах. Та спросила, какого рода влечение она к нему испытывает, и предположила: «Слушай, а может, это потому, что он не двигается. Он кужик, но над тобой у него нету власти. Наверное, это тебя и заводит».

Однако Закс знала, что все совсем наоборот. Ее заводило как раз то, что он имел над ней абсолютную власть, хотя и не мог двигаться.

Отрывки фраз о Клэр, потом о Танцоре едва касались ее слуха. Она повернула голову и посмотрела на его губы. Сначала она поцеловала его в щеку, затем в уголок рта и наконец прямо в губы.

— Закс, не надо... Послушай, хватит.

Но она не слушала.

Закс не рассказывала Райму, что несколько месяцев назад купила книгу «Любовник-инвалид», из которой с удивлением узнала, что даже парализованные могут заниматься любовью и становиться отцами. Его тело, правда, ничего не чувствовало, но для нее физическое возбуждение было лишь частью близости. А только близость и имела значение. Ей казалось, что Райм смотрит на это так же. Она снова поцеловала его — на этот раз сильнее.

После секундного колебания он ответил на поцелуй. Ее совсем не удивило, что он знал в этом толк. Увидев его впервые, она сразу обратила внимание на его темные глаза, а потом на прекрасно очерченные губы.

Он отвернулся.

— Нет, Закс. Понимаешь...

«Что я должна понимать?» — подумала она. Что-то не получится? Но все получалось. Как ей хотелось лежать с ним лицом к лицу, стать с ним единым целым, чтобы он понял, что для нее он — полноценный мужчина. Она распустила волосы, они упали ему на лицо. Еще один поцелуй. Он ответил. Они не отрывались друг от друга целую минуту. Вдруг Райм отчаянно замотал головой.

— Нет, — прошептал он.

В худшем случае она ожидала услышать игривую фразу вроде: «Ну-ну, не лучший вариант». Его глухой, мертвый голос резанул ей душу.

Закс залилась краской стыда. На память ей пришло лишь одно — сколько раз она сама вдруг с ужасом понимала, что мужчина, которого считала другом, вдруг начинал ее лапать, как сопливый подросток. Тогда ее голос звучал так же глухо и мертво, как теперь голос Райма. И Закс наконец поняла, кого Райм в ней видит. Партнера. Сотрудника. Друга — с заглавной «Д».

— Прости, Закс. Я не могу. Технические проблемы.

Проблемы? Она их не заметила, если, конечно, не считать, что он просто не любит ее.

— Нет, это ты меня прости, — оборвала она. — Я полная дура. Перебрала виски. Ты же знаешь, я не умею пить.

— Закс, послушай.

— Нет. — Она не желала ничего слушать. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

— Закс...

— Мне пора. Вернусь рано утром.

Глава 6

Двадцать второй час из сорока пяти

Аромат кофе заполнил дом. Едва рассвело. Райм сидел, уставившись на доску с уликами. Его команда разрабатывала план захвата Танцора.

Выйдет или нет? Попадется ли Танцор в ловушку? Райм верил, что да. Но возникала другая проблема — насколько рискованно будет захлопнуть ловушку. Танцор был крайне опасен и на воле. Каким же он может стать, когда его загонят в угол?

Позвонил Лон Селлитто с известием, что Танцор проглотил наживку. Когда засекли, что он ведет наблюдение за Двадцатым участком, сразу же задействовали ребят из отряда Хаума-на и фэбээровский спецназ Деллрея. Под покровом ночи они, переодетые в гражданское, по крышам, через подвалы и канализационные ходы выдвинулись в зону операции. Райм не сомневался, что Танцор продолжает слежку за домом.

— Ты в этом уверен, Линк? — спросил Селлитто.

«Уверен? — с раздражением подумал Райм. — Разве можно быть в чем-то уверенным, когда речь идет о Танцоре Смерти? Обман — его самое смертельное оружие».

— На девяносто два и семь десятых процента, — ответил он с кривой усмешкой.

Селлитто угрюмо фыркнул.

В этот миг раздался звонок, и через секунду в дверях возник приземистый мужчина средних лет. Райму он был незнаком. По вздоху Деллрея стало ясно, что надвигается беда.