— Простите меня, святой отец. Я исповедуюсь во всех своих грехах, — совершенно серьезно проговорил сир Ольмерт.

— Я не буду слушать тебя! Падший!

— Но, ваше преосвященство, сир рыцарь просто играл с детьми. Разве это не добродетель? — выступила вперед Симель, прекрасно понимая, как был прав Исидор.

— А ты, что ты знаешь о добродетели? Сегодня он играет, а завтра опять поведет за собой пьяниц и гуляк! — обернулся к ней отец Бреттани. Ольмерт, пользуясь тем, что его не видят, на цыпочках двинулся к школе, уводя за собой детей. «Спасибо», — одними губами проговорил он, и Симель незаметно кивнула в ответ.

— «Добродетель есть в душе каждого», — невозмутимо процитировала она Первую проповедь.

Отец Бреттани закрыл глаза и, покачиваясь, шумно втянул носом воздух.

— Каждый должен обратить свое сердце к свету, — пробормотал он, а потом вдруг развернулся и зашагал дальше, будто ничего не случилось.

Симель, нахмурившись, провожала священника тяжелым взглядом. Излишне благочестивые порывы Бреттани всегда приводили ее в замешательство.

— И все же ты ошибаешься, когда думаешь о нем плохо, — покачал головой Исидор.

— Он видит мир только в черных и белых красках.

— Я не знаю, как он видит мир, но я знаю, что он старается его изменить. Поэтому я уважаю его и почитаю наравне со святыми.

Симель вздохнула, сдаваясь:

— Хотела бы я согласиться, но не могу. Прости, — добавила она расстроенно, — но мне пора идти.

— Это не тот повод, чтобы испытывать дружбу, — улыбнулся Исидор, протягивая ей руку.

Симель с облегчением пожала его ладонь — ей нечасто было жаль того, с кем она была не согласна.

— Всего доброго, святой отец, — она коротко поклонилась под одобрительными взглядами стариков в белых рясах и направилась к замку.

— Ваше величество? — Симель вступила под своды королевской опочивальни. Тейд, которого она заменяла на время отлучки в город, едва кивнул ей в дверях, а мальчики-пажи как раз устраивали тяжелый поднос на столе у кровати. Король медленно открыл глаза. — Вам доставили праздничный обед.

— Ты действительно считаешь, что весна — это праздник? — Вилиам знаком попросил поднять ему подушки, и Симель стала взбивать их одну за другой.

— Нет. Но каждый год убеждаюсь в обратном.

— Как и я, — король взглянул на небо за окном. — Весеннее Представление, пир, музыка… Люди счастливы.

— Вы тоже могли бы…

— Сейчас даже этот повод для меня слишком мал, — покачал головой Вилиам. — Но я вижу, что ты выглядишь довольной. Я рад.

Симель отпустила слуг и сама подала ему миску с рагу.

— Я встретилась с одним хорошим человеком, — она подошла к западному окну и распахнула его навстречу теплому ветерку и уличному шуму. Из-за стены, окружавшей верхний двор, слышалось мерное звяканье, и она решила, что это Кормак подковывает лошадь, у кухни скрежетал круг точильщика, а из храма доносились звуки праздничного гимна. — Он заставил меня как-то иначе взглянуть на вещи.

Король вопросительно приподнял бровь.

— Он священник и поэтому говорит будто на чужом языке, — Симель хмыкнула и села на скамью под окном, — но обращается прямо к сердцу. Он пытался сказать, что, хоть многое в жизни и предопределено, нужно быть благодарным за возможность бороться.

— Боюсь, ты иначе взглянула на кое-что другое, — вздохнул Вилиам, спокойно принимаясь за еду. — Ты поняла наконец, как близка моя смерть.

— Нет! — воскликнула Симель, но он, похоже, был прав. — Не говорите так.

— Хорошо, — легко согласился король, — но все мы смертны. Еще ни разу я не ловил себя на мысли, что хочу оттянуть свой срок или прожить две жизни, — он тихо рассмеялся. — И, как ты, должно быть, помнишь, не собираюсь умирать в постели. Сегодня я буду присутствовать на пиру, а завтра… Завтра приглашаю тебя покататься верхом.

Вилиам говорил так уверенно, что Симель могла только улыбнуться в ответ. Она не ожидала, что когда-нибудь так легко простит королю очередные слова о смерти, но сегодня это оказалось просто.

— Спасибо, ваше величество. Вы, конечно же, правы.

— Вот и славно. Расскажи мне еще об этом человеке.

— Мы познакомились осенью, когда Исидор был еще послушником. Он вырос в деревне и ни разу не покидал родные места, пока не решил принять сан в столице. Сейчас он преподает в школе при нашем храме — и это в восемнадцать лет! Он лучший священник из тех, кого я знаю. Ваше величество, если это возможно, помогите ему. Исидор хочет преобразовать школьную систему, и я уверена, вам понравились бы его идеи. Давайте я расскажу вам…