Во тьму его привела девушка, с которой он познакомился пятнадцать лет назад. Хотя это было не совсем так. Тьма жила в нем всегда, просто Табита подняла ее из глубин его подсознания. Раньше ему казалось, что он — единственный человек на земле с жестокими фантазиями, но Табита — молодая, но не по годам развитая студентка — научила его экспериментировать с секс-игрушками и ролевыми играми. С ней он делился секретами в темноте.

Табита любила, когда ее связывали. Они играли в игру, в которой он похищал и насиловал ее. В то время это казалось очень смелым и даже шокирующим, но сейчас он понимал, что это детские игрушки. Табита просто играла. Для нее это был спектакль. И играла она не очень-то хорошо. Ее страх был глухим и деревянным. Она была всего лишь ступенькой, ведущей его в более темные места.

Однажды ночью они пошли в закрытый бандаж-клуб в Сохо. Там он впервые увидел закрытые шлемы, узнал, что можно блокировать партнеру дыхание, и там же закончились его отношения с Табитой. В ту ночь он чуть ее не задушил. Он увидел у нее в глазах настоящий страх и не смог остановиться. С трудом ему удалось уговорить ее не заявлять в полицию.

В следующие годы он ездил в Амстердам, где ходил в бандаж-клубы и покупал жесткое порно, но очень быстро понял, что даже самое крутое порно не способно удовлетворить его. Потом он открыл для себя противогазы, а особенно секс в противогазе, когда дыхательную трубку или перекрывают, или закрывают ватой, пропитанной амилнитритом.

В какой-то момент ему пришла идея искать себе жертв на улице поздними вечерами. После вечеринки с парнем, которого он пригласил к себе в подвал, оборудованный как секс-темница, они почему-то оказались в саду. Оттуда он выбрался через заднюю калитку на улицу, где забрался в темный угол и наблюдал за людьми, оставаясь при этом незамеченным. Власть, которую он чувствовал в тот момент, была сильнее, чем все, что было до. Постепенно он становился все смелее. Сначала он начал подстерегать женщин и мужчин и открывать им свою наготу, а затем перешел к нападениям.

Подойдя к салону, Т остановился. Ему нужно было подумать еще немного. У него бежали мурашки от осознания, что у него в подвале — сотрудница полиции. Он нападал на людей не один год, и еще ни разу его не ловили. В полиции на него не было никаких данных, включая ДНК. У него даже не было штрафов за неправильную парковку.

Она — в подвале, и она его видела. Если ее отпустить, то наступит конец всему. Он всегда шел на риск. И он уже сбил их со следа. Придется придумать, как избавиться от тела. Она крупного телосложения. Т решил сделать еще один круг по кварталу, чтобы разработать план.

В темноте Мосс подняла руки и опустила их вниз. Запястья больно ударили по груди. Она сделала то же самое еще раз. Из носа лилась кровь, и каждый вдох давался с большим трудом. С третьей попытки запястья разлетелись, и локти со всей силы инерции ударились о решетки. Она не обратила внимания на боль. Затекшими пальцами Мосс сорвала скотч со рта. Задыхаясь и отплевываясь, она понемногу отдышалась.

— Боже мой! Боже мой! — воскликнула она, радуясь вновь обретенной способности действовать руками и дышать ртом.

Не теряя времени, Мосс принялась рвать и разматывать скотч на щиколотках. Освободившись, она размяла плечи, села на корточки и стала исследовать клетку. Над головой — толстые прутья. Встать на прямых ногах — невозможно. Клетка заперта на замок, и сломать его надежды нет.

— Черт! — выругалась Мосс, осознав, что находится в клетке для больших собак.

Раздался щелчок, и снова загорелся голубой огонек. Глаза у нее уже привыкли к темноте, и в этот раз она рассмотрела, что на стенах висит множество плакатов. Мосс с трудом угадывала очертания: какая-то витая и длинная трубка, маска с отверстиями для глаз и дыхательная коробка. Противогаз! Она снова стала ощупывать клетку. Прутья были толстые, металлические, но основание было деревянным. Освободившись, она получила большую свободу движений. Сглотнув и дотронувшись до носа, она поняла, что кровь сворачивается. Тогда Мосс согнулась, уперлась спиной в потолок клетки и начала раскачивать ее. Клетка сместилась на пару сантиметров! Значит, основание не закреплено. Мосс продолжила раскачиваться, отодвигаясь все дальше от кирпичной стены. Это требовало огромных усилий — несколько раз приходилось останавливаться, чтобы отдышаться. Вытянув руку из клетки, она убедилась, что больше до стены она дотронуться не может, а значит, с каждой стороны образовалось достаточно места. Мосс уперлась в решетки и стала еще сильнее раскачиваться. Стенки начали отрываться от пола, и она все наращивала силу. Наконец клетка перевернулась и с оглушающим грохотом упала на бок. Мосс упала прямо на решетки и больно ударилась.

Отдышавшись, она принялась колотить ногами в доски.

— Ты! Не снял! С меня! Ботинки! Идиот! Чертов! — говорила она, ритмично выбивая основание.

С каждым ударом боль глубже и глубже проникала внутрь. Металлические прутья вонзались ей в спину и плечи, но она не останавливалась. Наконец, когда ей уже казалось, что стопы готовы взорваться, дерево треснуло, и нога пробила его насквозь. В нее вонзились множество щепок, и она закричала от боли, но уже ничто не могло ее удержать. Вытащив ногу, она начала расширять проем, отбивая и отдирая доски. Казалось, что прошла целая вечность, но в конце концов она, вся в занозах, выбралась наружу. Свобода! В темноте она дошла до стены и, нащупав выключатель, включила свет.

Увидев, где находится, Мосс чуть не задохнулась от ужаса. В углу стояла еще одна, более высокая, клетка. Рядом — какие-то домашние запасы и стол с кожаными ремнями. В бетонном полу — въевшиеся пятна крови. Стены заклеены порнографическими изображениями чрезвычайной жестокости. Большой плоский экран, а рядом — десятки DVD, аккуратно расставленных на полке.

На гвоздях висели плети и цепи, бандажная сбруя, два латексных костюма и, на самом краю, черный противогаз с большими очками и удлиненной фильтр-коробкой. Белые квадраты на ней делали ее похожей на рот с зубами.