— Куда? — с лёгким напряжением в голосе спросил коротышка, когда до выхода из переулка осталось всего ничего.

Он явно проникся «очарованием» момента.

— Налево, — отрывисто скомандовал я, хотя «Нежная роза» находилась в противоположной стороне.

Мы вывернули на широкую улицу. Солнце ударило по глазам, словно прожектор.

— Идём спокойно, — негромко произнёс я. — Не бежим, не дёргаемся, не суетимся.

Впереди, метрах в сорока, виднелись бритые затылки тех парней, которые не заметили нас в переулке. Они шли, заняв всю правую сторону улицы, а прохожие явно старались держаться от них подальше.

— Хорошо, милостивый государь, — Большой кивнул, поудобнее перехватив котомку, а потом тихонько добавил: — Ты обещал, что я попаду в бордель… Но пока я не вижу даже намёка на прелести продажной любви, а вот намёков на неприятности более чем достаточно.

— Ты попадёшь в бордель, — я громко захохотал и будто бы невзначай оглянулся, якобы чтобы посмотреть, оценил ли «шутку» мой собеседник. — Но только, возможно, не совсем так, как рассчитываешь…

Взгляд охватил всё пространство позади нас, а мозг за мгновение обработал полученную информацию.

Ещё две «тройки». Одна примерно в десяти метрах, другая — в пятидесяти. Это патрули, никаких сомнений. И численность подходящая, и двигаются правильно — так, чтобы не упускать друг друга из вида.

Перед внутренним взором появился план квартала. На нём тут же загорелись красные точки, отмечавшие выявленные группы неприятеля, сектора их обзора и пересечения маршрутов. Я не видел всю «сеть», раскинутую новыми друзьями Жаннет вокруг «Нежной розы» — только её часть. Но и этого вполне хватило.

Между «ячейками» ярко пульсировала полупрозрачная «нить» — путь, позволявший пройти мимо «сети», не потревожив покой «рыбака»… И не угодив к нему на обед.

— За мной, — приказал я и уверенно двинулся вперёд.

Дыхание было ровным. По мышцам разливалось приятное тепло, а голову холодило ледяное спокойствие. Я чувствовал себя в своей стихии.

Сердце билось чуть быстрее обычного, задавая происходящему ритм. Эта «мелодия» была мне хорошо знакома. Я исполнял её не один десяток раз.

Обстановка находилась под моим полным контролем. Сознание фиксировало все детали — новые патрули, места, пригодные для оборудования стационарных постов, и многое-многое другое. «Нить» меняла своё направление, подстраиваясь под ситуацию, а мы «скользили» по ней — не скрываясь, но при этом совершенно незаметно для всех…

— Никогда не видел ничего подобного, милостивый государь! — удивлённо сообщил Большой через четверть часа, когда мы, наконец, отошли подальше от «Нежной розы». — Мы были как вода… Как вода, которая сочится сквозь пальцы! Это какой-то обман или… магия?

— Ловкость рук и никакого мошенничества, — усмехнувшись, ответил я. Патрулей здесь уже не было, а значит, можно немного расслабиться.

— Куда теперь? — спросил Большой, сделав вид, что удовлетворился моим ответом.

— Никуда, — я кивком указал на видневшийся впереди особняк. — Мы уже пришли.

Заброшенное трёхэтажное здание прекрасно подходило для того, что я задумал. Отличное расположение, огромное количество окон и, главное, отсутствие хозяев.

Вообще, пустующего жилья в городе практически не было. В каждой халупе хоть кто-нибудь да ютился, но это в основном касалось бедных кварталов. Там, где обитали люди побогаче, всё оказалось совсем не так.

Гражданская война и последовавшие за ней репрессии не хило сократили число состоятельных горожан. Далеко не все из них выбрали правильную — читай, победившую — сторону, а побеждённых, как известно, ждёт только одно. Горе.

Разумеется, освободившаяся после бессудных казней жилплощадь быстро находила себе новых, не очень законных владельцев. Но не вся.

Конкретно этот особняк — я приметил его во время одной из пробежек по городу — так и остался без хозяев. Уж не знаю почему. Возможно, никто не хотел тратить кучу золота на ремонт этой махины. Потому как переклейкой обоев и заменой плинтусов здесь было не обойтись.

Внутри царила разруха. Всё, что представляло хоть какую-то ценность, давно вынесли мародёры. Они же поснимали двери, ставни с окон, а кое-где разобрали даже потолок. То, что снять или разобрать не удалось, по традициям, присущим подобным «товарищам», просто сломали. Без какой-либо прагматичной цели — исключительно ради дурного веселья.

Повсюду валялись деревянная щепа, обломки камня и осколки посуды. На лестницах через одну отсутствовали ступени, поэтому подъём наверх оказался тем ещё развлечением. Впрочем, уже через несколько минут мы с Большим добрались до самой высокой точки здания — до чердака.