— Доброе утро Сулла Корнеллий! Как добрались?

— Доброе утро! Прекрасно, надеюсь, вы не заставите меня об этом пожалеть.

— Сложно ответить, патриций, очень сложно.

— Вы ведь хотели мира с Римом?

— Хочу. Откровенно скажу, что мне не нравится происходящее. Мавритания не нападала первой.

— Неужели? А как тогда объясните ночную атаку на римский лагерь, а затем битву под Киртой?

— Это нападение было спровоцировано римлянами. Мавритания придерживалась нейтралитета ровно до тех пор, пока римские легионы не начали грабить наши провинции.

— Такие факты имели место. Полагаю, это больше связано с туманом войны. Возможно, в некоторые районы легионы попали по ошибке.

— Ошибки? Бросьте. Консул Гай Марий прекрасно знал, где находится граница. Просто ему на это наплевать. Он всегда делает то, что ему выгодно.

— Мне сложно судить о моём начальнике.

— Да? А может быть, зря?

— Вы что-то хотите сказать? К чему клоните?

— Скажите, а вас не удивило появление рядом с Икозиумом Югурты.

— Есть такое. У меня до сих пор сидит в голове мысль, что это ловушка.

— Тогда почему вы здесь? Не доверяете интуиции? — насмешливо спросил Боккус.

— Доверяю. Большинство моих решений часто основаны именно на ней.

— Тогда как объясните свой отказ слушать её теперь?

— Отвечу. Сначала интуиция твёрдо сказала, что это ловушка. Логика тоже твердила о возможной ошибке.

— Да? Интересно. Поделитесь? — продолжил улыбаться собеседник.

— Поделюсь. Мне не жалко. Логика такова: Мавританский царь уехал из города, а Югурта оказался рядом. Мне предлагают отправиться к нему ночью без всякой охраны.

— Так почему же пренебрегли этими рассуждениями?

— Я поставил себя на ваше место.

— Что?

— Да, на ваше место.

— И?

— Вышло другое. Скорее всего, приглашение встретиться изначально являлось ловушкой, но она была организована не вами. Вам это просто невыгодно. Мавританская сторона оказалась в тупике. Взяв меня в плен, убив или выдав Югурте, она не получит ничего существенного взамен.

Боккус помрачнел. Спустя минуту, он молвил:

— Вы на редкость умны, молодой человек. Это на самом деле ловушка. Югурта знал изначально, что вы здесь. Он требует вашей выдачи. Не понимаю, откуда у него появились сведения, когда мы с вами должны были встретиться. Точно не от нас!

— Это очевидно.

— Да? Тогда от кого же?

— От Гая Мария.

— Чего? Но почему?

— Возможно, он стал видеть во мне соперника и решил таким образом избавиться. Более того, если меня убьют или возьмут в плен, то он получит право захватить и Мавританию. Сейчас у него такого разрешения нет. Иными словами, вы в тупике.

— Тогда почему вы здесь?

— Первоначально у меня была мысль сразу уехать, но я понял, что это шанс.

— Шанс?

— Да, шанс.

— Какой?

— На окончание войны. Вы выдадите мне Югурту, и именно поэтому я стою сейчас перед вами.

— Что? Свою родню? Да вы сума сошли?

— А что вам остаётся? От мавританской армии остались крохи, у вас нет таких сильных крепостей, как у нумидийцев. У Югурты всё ещё огромное войско, и вы его боитесь даже больше, чем римлян. Если откажетесь меня выдать, то получите ещё одного врага, возможно, даже более серьёзного, чем Рим. Если же я захвачу Югурту, то у вас появится шанс на спокойную жизнь…

— Уйди, Сулла Корнеллий. Мне надо подумать.

Остаток дня заставляю себя поспать. Всё, что мог, я сделал. Слишком долго ждать не пришлось. Прибывший к вечеру с двумя десятками всадников, Югурта был схвачен и обезглавлен. С отрубленной головой нумидийского царя, аккуратно упакованной в мешок, возвращаюсь в Икозиум. Впереди моё любимое море…

В таблинуме наместника Африканской провинции Гай Марий и Авл Манлий ведут неловкий и одновременно важный для обоих разговор.

— Удалось? — начал неуверенно беседу консул.

— Да, Гай Марий. Сведения о Сулле Корнелии были доставлены Югурте. Не беспокойтесь, — нумидийцы должны сработать как надо.

— А если Боккус взбрыкнёт?

— Он до смерти боится Югурту. Тем более тот точно скажет, что с нами согласовано.

— Хм. А сам Сулла не сможет убежать?

— Не должен. Мавританский флот его не выпустит. По суше ему не пройти. Манипулы, конечно, жалко, но иначе никак.

— Рад, что понимаешь. Сулла опасен. Сейчас это осознал. Не только для нас. Весь Рим в опасности. Не по причине его страшных боевых качеств, а из-за отношения к нему в самой армии. Суллу на полном серьёзе стали воспринимать как Марса! Немыслимо! Эти голодранцы в любой момент могут объявить его богом и тогда прощай Рим…