Прежде чем она успела среагировать, он нырнул с головой к ней под юбку. Темная сладостная волна накрыла ее, и прежде чем кануть в ее бездонную глубь, Лика успела подумать, что этот человек всегда будет для нее неразрешимой загадкой, которую нечего и пытаться разгадать.

В «берлоге» было тесно и дымно. Бродили какие-то люди, длинноволосые мужчины в жилетках на голое тело, худые девицы в бесформенных хламидах или почти невидимых платьицах, агрессивно накрашенные, с неизменной сигаретой в алых прорезях ртов.

Лика почувствовала себя аккуратно причесанным подростком, которому только что тщательно вымыли уши и шею, перед тем как идти в воскресную школу. Перехватив несколько откровенно оценивающих взглядов, Лика поняла, что ей здесь не нравится.

На кровати тощий Валентин взасос целовался с другим парнем. Лика заметила, что никто не обращает на них внимания, и решила, что в этой насквозь богемной среде это дело привычное.

Виталий принес два больших стакана с чем-то оранжевым.

— Что это? — спросила Лика.

— «Скрю драйвер», по-нашему. «Отвертка».

Лика знала, что под этим лихим названием скрывается очень милый коктейль, водка с апельсиновым соком.

— Тебе надо нас догнать, — сказал Виталий. — Ты здорово отстала.

— То есть?

— Все уже бухие, а ты как стеклышко. Не годится.

— А чем это хоть пахнет таким странным? — спросив Лика, поднося стакан к губам.

— Травку курят, — небрежно ответил Виталий. — Только не говори, что не пробовала.

— Никогда.

Лика сделала глоток и тут же выплюнула все обратной кашляя и утирая слезы. Язык и губы нестерпимо жгло.

— Да это же чистый спирт!

— А ты что думала?

Виталий опрокинул в себя добрую половину своего «коктейля» и даже не поморщился. Лика, прищурившись, наблюдала за ним. Глаза его странно, неестественно блестели, лицо покраснело и сразу стало простоватым. Он вынул из пальцев сидящей рядом девицы самокрутку, с удовольствием затянулся, плотно сжав губы, задержал дыхание и лишь потом медленно выдохнул.

Он протянул папироску Лике. Она не стала спорить, взяла, улучив момент, незаметно передала обратно девице в кресле.

К ним подошел высокий человек с худым аскетичным лицом. Как бывает у очень светлых блондинов, брови и ресницы у него тоже были светлые. Бледному голубоглазому лицу явно не хватало красок, так и хотелось взять палитру и чуть-чуть подретушировать.

В отличие от Виталия и всех остальных он выглядел свежим и совершенно трезвым. Лишь по слегка сузившимся зрачкам Лика поняла, что и он отдал дань общему увлечению.

— Кто такая? — спросил он, окинув Лику заинтересованным взглядом. — На остальных баб не похожа. — Заметив, что по лицу ее пробежала тень и еле заметно вздрогнули брови, он поспешно пояснил: — Цитирую Тургенева.

— Значит, это следует расценивать как комплимент, господин Базаров, — отозвалась Лика.

Он широко улыбнулся, обнажив ряд ослепительно белых, безупречных зубов.

— А как же иначе? Что занесло вас, в это насквозь прогнившее гнездо, прелестная бабочка?

Он говорю с еле заметным прибалтийским акцентом. Лика поняла, что перед ней тот самый художник, автор странных натюрмортов, украшающих стены «берлоги».

— Сбавь обороты, Ульмас, — сказал Виталий. — Она со мной, так что твое убойное эстонское обаяние здесь не к месту.

— Обаяние всегда к месту, — возразит тот. — Глядя на вас, становится жаль, что я не пишу портретов.

— Никогда не поздно начать.

— Только если вы согласитесь позировать, э-э-э-…

— Лика.

— Ульмас.

— Я подумаю, — нерешительно сказала она.

— Не соглашайся, Ленка, — пробурчал Виталий. — Он тебя нарисует с клешнями и всю заросшую ракушками.

— Почему именно так? — спросила с любопытством Лика.

— Тоска по морю, — ответил Ульмас. — По-моему, вам пойдет.

— Ей все пойдет.

Виталий уже раздобыл где-то папироску и теперь потягивал ее, зажмурив от удовольствия глаза. Он успел прикончить оба коктейля и стоял, пошатываясь, бледнея лицом. Язык ворочался с трудом, глаза стекленели. Он с заметным усилием сфокусировал их на Лике.

— Лучше всего совсем без одежды и этих сраных ракушек.

Под его мутным взглядом Лика поежилась. Она вдруг всей кожей ощутила опасность и инстинктивно шагнула назад. Он поймал ее руку и крепко сжал.

— Стриптиз! — закричал он неожиданно громко, перекрикивая общий говор. — Стриптиз! Ленка, покажи им!