Алларэ - это Алларэ, что с них взять.

Черноволосый мужчина, с отвращением глядевший на ворох писем, даже не слишком удивлялся тому, что глава семейства не больно-то стремится вызывать всех в Собру. Некоторое количество алларцев - исключительно полезно, а большее уже, пожалуй, превратит в столицу в тот веселый приют безумцев, которым исстари служил родной замок. Только этого сейчас и не хватает, чтобы волчок, застывший на краю стола, покачнулся и рухнул вниз.

В кабинет всунулось робкое недоразумение. Бывший подмастерье лекаря ходил тише тени, молчал больше рыбы, с радостью служил мальчиком на посылках, шныряя с одного этажа на другой, когда Реми хотел кого-то видеть, а остальное время проводил в восхищенном созерцании своего герцога, который все меньше и меньше нуждался в заботе медиков.

Владетель Ленье с удовольствием примкнул к Алессандру и Сорену. Трое ровесников моментально спелись и образовали стайку, где Кесслер был самым нахальным, младший Гоэллон самым рассудительным, а Ленье - надежной опорой для первых двух. Сие разбойничье племя вызывало у Рене то желание спрятаться куда подальше от шустрых и дерзких юнцов, то нестерпимый зуд в руках. Всем троим хотелось надрать уши.

Господину Гоэллону, правда, в последнюю очередь - бывший секретарь и нынешний наследник Старшего Рода обладал способностью уничтожать противников одним взглядом или словом, и, кажется, сам того не замечал. По крайней мере, Лебелф был растоптан в прах одной-единственной репликой, ибо оказался слишком дурным, чтобы с первого раза не понять, с кем имеет дело.

– Кажется, в Тамере подобное называют гаремом, - кивнул он на стоявших у окна в большой гостиной мальчишек.

– Кажется, в Тамере подобных называют евнухами, - не поворачиваясь, заметил Алессандр. Сказано это было лишь чуть громче, без кивка, без малейшего повода заподозрить, что фраза посвящена именно Лебелфу, а не кому-то за окном; однако ж, ее услышали все, кто находился в гостиной.

Через полчаса эта короткая пикировка была пересказана Реми. Что именно он сказал своему вассалу, не узнал никто - вот только надоевший всем щекастый олух, за которым тянулся липкий шлейф запаха розового масла, вылетел из кабинета герцога, словно ошпаренный. У него даже локоны развились.

Алессандр же, которого похвалили за остроумие и меткость, изумленно хлопнул глазами и произнес фразу, которую еще пару дней передавали из уст в уста, как лучший анекдот:

– А я сказал что-то смешное?

Рене улыбнулся, потом прикусил губу - получилось, что он улыбнулся Андреасу Ленье, а при виде этого юноши у него на глаза разве что слезы не наворачивались. Тихое, запуганное донельзя, путающееся в правилах и обычаях создание, старавшееся слиться со стенами и мебелью - и это алларский владетель?! Да он выглядит так, словно его продержали на леднике половину суток, потом выпустили и даже огненного вина не налили, чтоб согреться...

– Да, Ленье?

– Господин герцог просит передать мне выписки.

– Подвизаетесь на секретарском поприще?
– не удержался Рене.

Андреас ничего не ответил, просто прошел к столу и застыл перед ним. Эта манера - молчать в ответ на любую подначку, терпеливо принимать и крик, и оскорбления, - тоже раздражала. Худшего оскорбления сословию благородных людей, чем Ленье, придумать было затруднительно. То, что годится для лекаря, не годится для владетеля. Тихим и кротким место в монастырях, если уж не в аптеках.

– Вы не считаете нужным отвечать?

– Что я могу ответить на подобный вопрос?
– тихо промолвил юноша. Бледные губы едва шевелились. "Малокровный он, что ли?" - подумал Рене. Теперь уж слов не нашлось у него. Надо понимать, Ленье явил пример той самой превозносимой Церковью кротости, которая преодолевает силу сильных и гнев гневных.

– Хотите, прокатимся верхом? К вечеру похолодало...

– Благодарю, господин Алларэ. Мне нужно спросить позволения у герцога и мэтра Беранже.

– Особенно у второго. Андреас, проснитесь! Вы...
– Рене негодующе взмахнул рукой.
– Это просто неприлично!

– Меня никто не освобождал от обязанности помогать ему.

– А вы тому и рады!
– подмигнул Рене.

– Вы правы.

– Надеетесь превзойти герцога Гоэллона?

– Вы видите в этом нечто неприличное?
– Андреас казался искренне озабоченным, только где-то в уголках губ таяла смутная улыбка.

Загнанный в ловушку Рене только качнул головой. Очередная попытка подначить воплощение тихой покорности пошла прахом. И так - каждый раз. От такого впору и с ума сойти...

– Так подите и спросите!
– не выдержал Алларэ.
– У обоих.

Разумеется, никто не собирался держать Андреаса под замком, и через полчаса он опять заглянул в кабинет. Успел переодеться - хоть что-то. К тому времени Рене сам не понимал, зачем же ему взбрело в голову выгуливать мальчишку, от одного вида которого ему хотелось плеваться, но что сказано - то сказано. Слово, как известно, не ласточка, да и ту - поди поймай, если выпустишь.

Из троих юных оболтусов в седле нормально умел держаться только Алессандр, да и то Рене, который в три года впервые сел на пони, а в десять - на коня, недовольно кривился при виде его посадки. Андреас же - ох, сущие слезы...