– Некоторые чирьи разрастаются до большой болезни, - упрямо тряхнул головой Саннио.
– Он собирает силы.

– Тем самым Скоринг открывает часть карт. Это выгодно нам. Отделить глупцов от предателей мы сумеем, пусть на это и потребуется время.

– Можно было заставить его поклясться!

– Клятва, данная под принуждением не имеет силы, вы же знаете об этом. Господин Гоэллон, сейчас вы перебираете в памяти моменты Ассамблеи. Думаете, в какой момент нужно было сказать иное, поступить иначе, вмешаться или промолчать. Но Ассамблея уже прошла. Все свершилось. Смотрите в будущее. Не тратьте силы на мысли о том, что нужно было сделать. Думайте о том, что нужно будет сделать.
– Мягкий низкий голос околдовывал, успокаивал и удивительным образом упорядочивал сумятицу в мыслях. Словно пыльное стекло, через которое он уже сутки с лишним смотрел на мир, протирали чистой тряпкой.

Молодой человек поднял голову и уставился на владетеля Аэлласа, вольготно раскинувшегося в кресле. Пожалуй, он был самым рассудительным и спокойным из всех алларцев. Лет Гильому было где-то за тридцать - может быть, тридцать пять, тридцать семь, точнее Саннио определить не мог. С виду - почти такой же, как все это непоседливое племя, дети штормов и бурь, но внешность была обманчива. Гильом Аэллас был скалой, которой нипочем любая буря. Становилось ясно, почему именно его, а не Рене герцог Алларэ выбрал в ближайшие помощники.

– Так что же мне делать?
– Глупый вопрос, но кому еще его задавать? Реми спит, и разговаривать с ним сейчас трудно: слишком страшно за него, и нет уверенности в том, что тяжело больной человек сделает верный выбор...

– До коронации мы не будем предпринимать решительных действий. Я предложу Скорингу временное перемирие. Полки городской стражи - и наши, и ваши, и его, - будут поддерживать порядок, а к тому же присмотрят друг за другом. Все мы будем наготове. Если коронация пройдет успешно, придется объявлять о восстании.

– Вы так уверены, что Араон - подкидыш?

– Полностью. Господин Ларэ разрешил мои последние сомнения. Этот юноша - не королевской крови, хоть и не знает о том. Наш король - Элграс. Беда в том, что никто не знает, куда он пропал. Вторая беда - в том, что его ищем не только мы.

– Господин Ларэ тоже сын короля. Мой дядя - двоюродный брат...
– Саннио с ужасом осознал, что во втором случае он становится наследником престола и прикусил язык, но, кажется, Гильом ничего не заметил.

– Ваш дядя также отсутствует, как видите. Господин Ларэ же не сможет занять трон. Для этого старший в семье должен принять его в род, иначе венец отвергнет его. Как вы думаете, почему трон до сих пор не захватил какой-нибудь бастард или самозванец?

– Если человек не принят в род Сеорнов, он не может. А не признанные ни одним родом бастарды... умирают. Я знаю, мне рассказали, - Саннио невольно поморщился.

– Вы прекрасно обо всем осведомлены, господин Гоэллон. Вы заставляете меня подозревать, что проверяете, насколько осведомлен я, - мягко улыбнулся Аэллас.
– Или дело в том, что у вас закончилось вино?

"Дело в том, что сложить два и два у меня ума не хватает, - едва не признался Саннио.
– Вот я и позорюсь, как последний дурак..."

– Не смущайтесь, вина хватит на всех. Позвольте ваш бокал. Да, золотая кровь защищает себя, и защищает надежно. От самозванцев, от бастардов, от полукровок, входящих в другие рода. Сотворившие были предусмотрительны.

– А если бы погиб и король, и оба принца? Я... не проверяю вас. Я не все понимаю, об этом мне не рассказывали...

– Тогда, вероятно, прекратился бы и весь мир, должен же быть в пророчестве святого Андре хоть какой-то смысл? Или мы вспомнили бы о праве крови и наследования, и королем все-таки стал бы герцог Гоэллон. Никто не знает...

– Неужели за все эти столетия никто ни разу не попытался стать королем, как-то обмануть?..

– Кого обмануть, помилуйте?
– расхохотался Гильом.
– Сотворивших? Право, как досадно, что в наше время никого не интересует древнейшая история! В ней много поучительного. Вы никогда не задумывались, что историю следовало бы считать учением о человеческой глупости? Лет через двести после смерти короля Аллиона нашелся один глупец, решивший, что он учел все. Король и наследник погибли. Нет, это был не заговор - чистая нелепость. Его двоюродные братья оспаривали право на трон, и один победил, но вот какая незадача: когда он уже готовился примерить королевский венец, обнаружилось, что в дальнем монастыре рос под чужим именем еще один принц, признанный бастард, не знающий о своем происхождении. Легенда гласит, что его отец решил проверить, кто из двух сыновей будет более достоин трона - тот, что вырос принцем, или тот, что вырос в аскезе монастыря. Юноше-послушнику явился Воин, открыл ему тайну и - угадайте, кто занял трон?

– Я всегда считал, что это просто сказка! Ее же рассказывают, как сказку!
– опешил Саннио.

– Сказки не сочиняют на пустом месте. Почти все, что говорится в той, которую вы могли слышать - чистый вымысел. Истинный наследник не возникал в сияющем ореоле посреди храма, Мать и Воин не возводили его под руки на трон, не было и золотого семиглавого дракона, проглотившего коварного узурпатора, да и узурпатор не совершал никаких страшных злодеяний. Но есть и зерно истины. Нелепо надеяться обмануть тех, кто достаточно могуч, чтобы создать наш мир.