– Юноша потерпит, ему полезно. Слышите, непоседливый вы мой? Вы будете жить, как обычный послушник. И если провинитесь, вас накажут, как обычного послушника. Что вы там делаете в подобных случаях? Сажаете на хлеб и воду?

Элграс гордо вздернул нос, показывая, что хлеб и вода его нисколько не пугают. Отец-настоятель слегка улыбнулся, погладил бороду.

– Есть много способов вразумить бунтующего отрока. Необязательно лишать его пищи, можно и задать вдоволь уроков.

– Я согласен! Только тех уроков, правда?

– А эти уроки еще нужно заслужить, - подмигнул епископ Ириней.
– Вот видите, герцог, с этим послушником весьма легко поладить.

– Простите, ваше преосвященство? Вы обучали Элграса как брата вашего ордена?!
– вскинул голову герцог Гоэллон.

– Да, и он проявил незаурядные способности.

– Что ж, продолжайте. Но помните, что это - будущий король. Я запрещаю вам развивать его способности до той степени, что сделает его излишне чувствительным. Ваш первый долг - научить его жить с этим талантом в миру. Вы предупредите об этом братьев Тиаринской обители. Это ясно, ваше преосвященство?

– Отменно ясно. Разве вы не знаете, что вплоть до короля Арелиона королевских отпрысков наставляли братья нашего ордена? Эта традиция прервалась лишь на короле Лаэрте.

– Я-то знаю. Меня больше заботит, сумеете ли вы сделать это, не навредив.

Будущий король удивленно хлопал глазами, явно не понимая, о чем идет речь. Брат Жан положил ему руку на плечо в молчаливом обещании объяснить все потом. Герцог Гоэллон в очередной раз сумел изумить монаха своей предусмотрительностью. Он мгновенно ухватил суть дела и потребовал единственно верного. Сам Жан прекрасно понимал, о чем говорит герцог. Он давно уже не мог жить среди мирян дольше пары девятин. Слишком громкий, сумбурный, нестройный внешний мир сводил с ума. Такова была плата за полностью раскрывшийся и развитый дар. Элграсу это не нужно.

– Итак, вы тайно переправите принца в Тиаринскую обитель. Никто, кроме его спутников, их я выберу сам из вашей братии, и архиепископа не должен знать о том, кто он. Это мое второе условие. В обитель прибудет обычный послушник-сеориец, младший сын мелкого владетеля. Третье условие - оттуда его смогут забрать только три человека, явившись вместе. Я, монах вашего ордена и монах из Бдящих Братьев, в посвящении не ниже "хранящего чашу" и "хранящего пламя" соответственно. Эти двое должны подтвердить, что я действую не по принуждению, по своей воле и помыслы мои чисты...

– Вы знаете и об этом?
– поднялся из кресла отец-настоятель.

– Вы пойдете на прозрачную исповедь?
– опешил брат Жан.

– Я о многом знаю. Да, пойду. Итак, вы согласны, ваше преосвященство?

– Да, герцог. Орден выполнит ваши пожелания.

– Хорошо, что мы пришли к согласию, - поднялся и Гоэллон.
– Так, теперь отроку пора спать. Брат Жан, прошу вас сегодня о нем позаботиться. Элграс, если вы меня решите разбудить в эту ночь, лучше наденьте шлем и кольчугу. Тогда, может, уцелеете. Ваше преосвященство, я готов познакомиться поближе с гостеприимством вашей обители...

На следующий же день, через несколько часов после наступившего к всеобщему ликованию рассвета, процессия из десяти монахов и послушников вышла за ворота монастыря Святого Иллариона. Брат Жан не удивился тому, что назначен принцу в спутники, потрясло его другое: герцог Гоэллон уже был на ногах, успел и отобрать восьмерку братьев, и переговорить с каждым.

Его конь еще не успел отдохнуть от долгой скачки, а герцог, надо понимать, был выносливей коня. Высокий человек в тщательно вычищенном костюме стоял во дворе, беседуя с Элграсом, улыбался и одобрительно хлопал подростка по плечу. Светлый, теплый ореол силы и уверенности окружал его, и казалось, что окружающие тоже заражаются надеждой, верой в то, что все пройдет удачно, в свои силы и правоту.

– Герцог, вы, должно быть, знаете не только тайны орденов, но и какие-то особые способы восстанавливать силы?
– спросил, подходя, брат Жан.

– О да, и способ этот прост: желание убраться подальше от святой обители.

– Мы вас чем-то обидели?
– удивился монах.

– Простите, ничем и нисколько, - короткий полупоклон.
– Дело только во мне. Я, видимо, изрядный грешник, и в храмах с монастырями чувствую себя не слишком хорошо.

– Так вы, должно быть, еретик?
– попытался пошутить брат Жан.

– Признаться, мне ближе учение епископа Ноэля, но и ноэллианские храмы меня не принимают, - покачал головой Гоэллон.
– Впрочем, не буду забивать вам голову подобными несущественными мелочами. Брат Жан, я полагаюсь на вас более, чем на всех прочих. Вот это вот наказание, - сильная изящная рука цапнула принца за ухо, - ценность больше всех нас, вместе взятых. Правда, сама ценность никак не усвоит, что время подвигов еще не настало. Имейте это в виду и не стесняйтесь отвесить нашему будущему королю лишний подзатыльник, если он полезет на рожон. Как старший родич этого чудовища, я вам позволяю, и даже прошу об этом...