– Как скоро будет назначена Ассамблея?
– зашел с другого конца длинноносый Ларон.

– Надеюсь, что довольно скоро. Стране негоже оставаться без короля.

– Вас не убедило вчерашнее чудо?

– Меня убедила исповедь той монахини, - пожал плечами Рене.

Алларэ взглянул на Гильома. Владетель молча допивал второй кубок, не глядя на Ларона. Здоровяк казался спокойным, но Рене слишком хорошо его знал, чтобы обмануться. Аэллас никогда не выдал бы своих чувств перед случайным собеседником, но промелькнувшее в разговоре слово "чудо" было осколком стекла в вине. Чудом досужий сплетник назвал гибель его младшего брата.

Еще одна строка в длинном счете, который будет предъявлен герцогу Скорингу.

– Так ваша коалиция не примет предложения о мире?

– Это решит мой герцог, - широко улыбнулся Рене.
– Я не силен в подобных вещах, господин Ларон. А что же думаете вы?

– Я думаю о том, кому мне придется приносить присягу - законному королю или самозванцу, - поднял светлые ореховые глаза сеориец, и Алларэ понял, что просчитался.
– Я не знаю, кому мне верить и как защитить свое владение. Оно невелико.

– Чем же вам не по вкусу принц Элграс?

– Ходят весьма неприятные для него слухи.

– Вот как?
– не на шутку удивился Рене.

– Кого же прочат ему в отцы, герцога Алларэ?
– впервые за все время заговорил Гильом.

– Вы угадали, - Ларон слегка покраснел.
– С утра об этом говорили в нескольких домах.

– У кого-то разыгралось воображение, - рассмеялся Рене.
– Благодарю, что сообщили, когда я уже доел - так ведь и подавиться недолго. Герцог будет несказанно счастлив. Господин Ларон, я ваш должник!

– Я... не нахожу эту шутку достаточно остроумной, - со вздохом признался сеориец.
– Она ставит меня в тупик.

– Забудьте о ней вовсе и не беспокойтесь.

Алларэ отвернулся к стойке. Хозяин делал вид, что вытирает тарелки краем засаленного передника. Если тарелки были вымыты, оставалось лишь пожалеть работу судомойки. Рене готов был поспорить, что Арло разобрал каждое слово из разговора; его косые редкие взгляды могли обмануть только совсем уж наивного человека. Значит, к вечеру слух будет повторять вся столица.

Что скажет на это Реми?

И не Реми ли сам запустил сплетню?.. Или - нет, он не имеет никакого отношения к глупой сплетне, и уже к вечеру герцог в очередной раз отчитает его, как нашкодившего мальчишку, за то, что Рене чего-то не сказал, не сделал?

8. Собра - Оганда

– Присаживайтесь, сокровище, поговорим. Сорен, идите отдыхать. Андреас, вы тоже.

– Господин герцог...
– встрепенулся ученик лекаря, он же владетель Ленье, до сих пор успешно сливавшийся с гобеленом на стене.

– Андреас, еще слово, и вы пожалеете, что не родились глухонемым. Оба - вон.

Двое ровесников поднялись, всем видом выражая несогласие, и в ногу двинулись к двери, даже спинами ухитряясь показать, как они возмущены.

Саннио прикусил губу, чтоб не улыбнуться. С Андреасом он за последние дни сдружился. У них оказалось удивительно много общего. Эллонский сирота, после приюта попавший в ученики к мэтру Беранже, был приучен держаться тише воды, ниже травы, а потом на него свалилась неожиданная - и нежданная вовсе - милость. В господина Гоэллона ученик лекаря вцепился, как утопающий в соломинку, и как только выдавалась оказия, задавал ему десятки вопросов о допустимом и недопустимом.

Нашлись и другие темы для задушевных вечерних бесед. Андреас был не только старательным, но и способным, жадным до знаний и Саннио с удовольствием делился с ним всем, что узнал от дяди; до разговоров с учеником-владетелем он и сам не подозревал, сколько герцог Гоэллон ухитрился в него вложить разнообразных полезных сведений. Пожалуй, знаний у него и у Андреаса, учившегося с тринадцати лет, было вровень, хотя Саннио почти ничего не умел делать своими руками, у нового приятеля же практики было вдоволь.

Тихий юноша с пепельными волосами, худым костистым лицом и привычкой притворяться предметом мебели на первый взгляд казался слабым и едва ли не безвольным; шуток он боялся и отчаянно робел, никогда не повышал голос, старался угодить всем, с кем беседовал. Тем не менее, через пару дней Саннио с изумлением понял, что под тусклыми мягкими перышками "воробушка" прячутся железная воля и ледяная выдержка. При этом Андреас был удивительно добрым, а то, что поначалу казалось угодливостью, оказалось на редкость терпеливой доброжелательностью ко всем и каждому.