– Листья Древожива, быстро, – приказал Джеймс, и я снова взялась за нож. Сок брызгал на перчатки, оставляя сиреневые пятна. Вскоре все было готово, и листья отправились в котел.

– Малый удар, – произнес Джеймс и дотронулся до котла волшебной палочкой. Послышался низкий гул и ворчание – в таких случаях наши преподаватели советовали отойти от котла и не совать в него носа до наступления тишины.

Вскоре зелье успокоилось. Джеймс убрал огонь и велел:

– Перемешивайте, пока не станет прозрачным.

Я послушно принялась за работу. Когда зелье прояснилось, зельевар протянул мне пробирку и я стала переливать зелье из котла в большую пробирку. Джеймс мрачно смотрел в мою сторону и я не сомневалась: уж он-то наверняка сделал бы лучше и быстрее.

Но уж как могу.

В пробирку пошли две крупицы соли гор-дживань, и я проворно отправила ее в рабочую установку. Закрепить до щелчка, накрыть колпаком, ждать ровно пятнадцать секунд.

Взгляд дракона так и лежал на мне. Нет, он явно задумал какую-то гадость, но почему? Чем я успела ему навредить? Или он приятель семьи Ковин и хочет отомстить мне за смерть Питера?

А я тут при чем? Пусть ищет того, кто создал проклятие. Я даже поддержу его в поисках.

– Время, – недовольно окликнул меня Джеймс. – Снимайте колпак.

Я сняла колпак, вынула рабочее стекло и увидела на нем четыре золотистые капли. В каждой сияла крошечная семиконечная звездочка, знак вечной жизни.

– Получилось? – спросила я, не веря глазам. Джеймс кивнул и вдруг улыбнулся, растерянно и светло.

– Получилось, Абигаль, – ответил он. – Теперь мы точно победим.

***

Организаторы забрали зелья и унесли их – проверять чистоту, а оркестр заиграл снова: конкурс подошел к концу, теперь нужно было дождаться результатов.

Адеджаре улыбался, но улыбка была какой-то скомканной, словно он уже понял, что не займет первого места, и быть ему рабом и дальше. Эдвин спокойно стоял у своего стола, и его глаза были прозрачно-голубыми: одержимость отступила, горонские бесы боятся драконьего пламени. Максвелл смотрел на сына с торжеством.

А я вдруг поняла, что держу Джеймса за здоровую руку, и он мягко сжимает мои пальцы.

– Мы молодцы, правда? – спросила я. – Мы справились.

Джеймс кивнул. Его глаза сияли спокойным светом уверенного торжества, и я снова задалась вопросом: что же он хочет попросить у короля, раз на конкурс идут отчаявшиеся? Я-то понятно, а он?

– Да. Справились. Готовьтесь принимать поздравления, Абигаль.

На трибуну поднялся его величество, и зрители приветствовали его аплодисментами и всеобщим ликованием. В небо рванули бумажные фонарики с огненными язычками. Король вскинул руку, призывая к тишине, и, когда голоса смолкли, а люди сели на места, произнес:

– Уважаемые финалисты, поздравляю всех вас. Сегодня я готов выполнить заветное желание победителя. Итак…

Он открыл бумажный конверт, и я ощутила прилив жара к щекам.

Господи, пожалуйста. Пусть все получится.

Волнение, охватившее душу, было настолько сильным, что я едва не обратилась совой.

– Третье место занимает Адеджаре Конхва! – сказал государь, и зрители взорвались восторженными аплодисментами. К Адеджаре двинулись организаторы: несли бронзовую медаль, конверты с сертификатами в магазины зельеварения и артефакторики и отдельный конверт, ярко-алый – в нем был чек на сто тысяч крон.

Адеджаре низко поклонился его величеству, с улыбкой принял подарки, но было видно, что он несчастлив. Какое значение имеют деньги и вещи, если ты сам вещь? Если хозяин возьмет и выпорет тебя вечером – просто потому, что может?

– Второе место отдается Эдвину Гилфорду! – объявил король, и я заметила, как Максвелл обмяк на скамье и безжизненно уронил руки на колени.

Эдвин с достоинством принял подарки и чек, поклонился государю и нервно дернул плечом – бес, который занимал его тело, возликовал.

А я стояла рядом с Джеймсом, не чувствуя под собой земли и с трудом дыша от восторга.

Мы победили! У нас все получилось!

– И первое место уходит Джеймсу Эвиретту и его ассистентке! – произнес король. – Господин Эвиретт, я выполню ваше заветное желание. Только ваше!

Мы с Джеймсом поклонились, и я с трудом поняла, что мне в руки суют какие-то конвертики. Одно желание, только одно. Только для Джеймса, и это справедливо, я ведь всего лишь ассистентка, а у него есть своя проблема, с которой он пошел на этот конкурс…