Любопытно… Но, не смотря на угрожающий тон моего собеседника, я продолжал чувствовать себя хозяином положения. Моя жизнь тебе точно теперь нужна. Жизнью моего брата ты, судя по всему, управлять не можешь. Иначе сразу начал бы с этого, как Шеф или Ромул. Чем же ты хочешь меня купить? Или вы…

Но инициативу упускать не стоит. Теперь нахмурился и я:

— На твоём месте, приятель, я бы начал тщательно выбирать слова. Ибо, рассуждая о том, кто и как меня зачал, ты ступаешь по очень тонкому льду… У нас в кварталах, знаешь ли, даже отмороженные гопники стараются не касаться чужих матерей, если не хотят спровоцировать мордобой. А ты, как вижу, не хочешь…

— Дело не в твоей матери… — Дворецкий действительно немного смутился. — Хотя без неё конечно тут не обошлось… Дело в отце!

Хм… Может, ты хочешь купить меня тайной моего рождения? Информацией о том, кем же был тот мудак, что обрюхатил и бросил мою мать в нищете? Я бы, наверное, был даже не против перекинуться с этим козлом парой ласковых, если он ещё жив. Сама-то она упрямо об этом молчала. Но сейчас как-то некогда…

Ну да ладно. Дадим тебе слово, холуй:

— Мне тут недавно напомнили, что я люблю, когда сразу переходят к делу. Так вот — я люблю, когда сразу переходят к делу. Что тебе от меня нужно? Или вам… — Я вновь покосился на эмблему.

— После того, что я видел… — Дворецкий снова собрался. И в его глазах мелькнула не только грозная уверенность, но и некое сочувствие. — После того, что узнал о твоих желаниях и стремлениях… Думаю, что нам нужно то же самое, что и тебе.

— Поесть и выспаться?

— Хм… — Закарий снова недовольно поморщился и, судя по побелевшим костяшкам, сжал рукоять оружия крепче.

Я помотал головой:

— Ладно, ладно! Шутки в сторону. Ты меня заинтриговал. Но на вопрос так и не ответил.

Рука с оружием расслабилась. И дворецкий спокойно заговорил вновь:

— Сначала мы думали, что ты будешь делать всё, что скажет опричник…

Значит, про Ромула и наши дела вы тоже в курсе…

— Может я и делал бы. Но пока что он ничего от меня не требовал, кроме прилежной учёбы и наведения мостов любви и дружбы с другими учениками. Кстати, поэтому вы хотели меня убить? ТОлько из-за связи с опричником?

— Именно. Но передумали, когда ты сам его чуть не убил. Плюс заметили, как ты ненавидишь таких, как он. И умеешь обходить их сети…

— А кто «мы»-то?

— Красная звезда! — Этот ответ прозвучал даже с некоторой степенью гордости. Примерно так же все знакомые мне аристо сообщали свою фамилию.

— Значит, кровавое солнце — это тоже не вполне точный перевод…

Судя по тому, как на лице дворецкого вновь нарисовалось недоумение, о пророчестве он был не в курсе…

— Ну да ладно. — Я махнул рукой и снова заложил её за голову. — Звезда, так звезда. Это какая-то секта?

— Это партия! — Воскликнул Закарий.

— А есть разница?

Поморщившись, мой собеседник всё-таки снова смог возобладать над эмоциями. Хотя дальнейшая его речь и была наполнена некоей патетикой:

— Наша партия борется за свободу простого народа! От гнёта и тирании! От сверхэксплуатации! От тех, кого ты сам так горячо ненавидишь!

— За свободу семи сестёр и проклятой матери…

— Что?!

— Не важно… — Я снова махнул рукой. — Но что-то я ничего о вас раньше не слышал…

— Потому, что как раз сейчас мы собираемся выйти из подполья. Что бы сразу нанести решающий удар по тем кровопийцам и мироедам, которые…

— И теперь вы решили, что для этого вам никак не обойтись без меня? — Я нетерпеливо перебил пламенную речь.

И дворецкий осёкся:

— Хм… Не совсем… Но если наши цели совпадают, то…

— Я уже говорил, что видел ваши цели. Лежащими у моих ног в ужасе. И мне это не очень понравилось…

Закарий снова непонимающе нахмурился. И я снова пошёл к нему навстречу:

— Короче, чел. Если вы хотите, чтобы я сделал для вас что-то только за идею, то этого маловато. Пойми, я не жадничаю. Просто ставки в этой игре растут с каждым днём. А идеи — это просто слова. И слова ничего не стоят.

Непонимание на лице собеседника снова сменилось зловещим прищуром:

— Вообще-то ты — это наш план «Б». И если мы ошиблись в тебе… И в твоих стремлениях…Тогда мы реализуем план «А». Вот только тогда погибнут все те, кто, возможно, тебе теперь дорог. Вопреки нашим наблюдениям…

— Огласите весь список. — Я не улыбался. Ведь дело всё-таки дошло до угроз. Хотя я до последнего надеялся на иную мотивацию.

— Да все, кто будет присутствовать на вашем пире среди чумы! Седьмого ноября! — Дворецкий почти перешёл на зловещий шёпот. — На этом восхвалении порабощения и оков простых людей… Все твои аристократические друзья и подружки… И все кто им слепо прислуживает, вместо того, чтобы поднять знамя борьбы вместе с нами… Этот день станет началом нашей открытой борьбы! Станет днём Революции!