Она допила остатки виски из стакана Дмитрия и поднялась.

— Значит, ты сохранишь наш секрет?

На этот раз условия сделки были до боли просты: он не предаст Марию Антонову, а она не станет его врагом.

— Да, — сказал Брин.

— Ты уже лгал мне однажды, — напомнила Марья, её голос был полон неодобрения.

— Верно, — согласился Брин, добавив, возможно, необдуманно: — Но тогда ты ещё не была свободна.

На это она рассмеялась. Это был холодный, тонкий смех, будто пузырьки шампанского.

— Что заставляет тебя думать, что я свободна сейчас? — с улыбкой прошептала она. И прежде чем Брин успел ответить, она протянула руку, прикоснувшись к его подбородку, и провела большим пальцем по его губам. — Ты даже не можешь решить, кто тебе больше нравится: я или Дмитрий, верно? Тебя возбуждает только сила, Бридж. Сила тебя волнует. А находиться так близко к ней — должно быть, это тебя уничтожает.

И правда. Но он подозревал, что для неё эти слова значили куда больше, чем для него.

— Откуда ты знала, что Дмитрий придёт ко мне? — наконец спросил он.

Её рука замерла на мгновение.

— Потому что я его знаю.

— Но…

Марья сжала его подбородок, слегка покачав головой.

— Лучше не спрашивай, — прошептала она.

На это Брин чуть шевельнул пальцами, призывая магию, оставшуюся у него от сделки с Кощеем. Сила всё ещё казалась ему чуждой и непослушной, словно требовала разрешения на использование, и даже тогда действовала грубо и неуклюже. Марья, напротив, дышала своей магией, как воздухом, и погасила вспышку его силы ещё до того, как она успела разгореться.

— Эта сила украдена, Бридж, — напомнила она, — и она никогда не будет работать на тебя так, как моя работает на меня.

Она перекрыла ему дыхание с легкой улыбкой.

Раз Миссисипи, два Миссисипи, три…

— Как ты думаешь, сколько секунд потребуется, чтобы задохнуться? — шепнула она.

Он почувствовал, как веки начали тяжелеть, и она вздохнула, разжимая пальцы.

— Тебе повезло, что ты мне всё ещё нужен, — сказала она, наблюдая, как он сполз на пол, хватая ртом воздух. — У тебя все так хорошо получается, Бринмор, — добавила она, опустившись перед ним и легонько касаясь его щеки. Он отшатнулся, и она вновь засмеялась своим звенящим смехом. — Настолько хорошо, что я почти тебе доверяю.

Марья провела пальцами по его губам, заставив его содрогнуться.

— Почти? — выдохнул он.

— Почти, — подтвердила она, выпрямляясь.

Она казалась вдвое прекраснее, чем при жизни, подумал Брин, и вдвое более неподвижной. Мёртвые всегда так совершенны. И так невероятно сложно заставить их двигаться.

— Отдохни, Бридж, — посоветовала она. — Возможно, завтра я покажу тебе, как правильно пользоваться этой твоей украденной силой.

Он кивнул, всё ещё оглушённый. Она вздохнула.

— Ни единой саркастичной реплики? — заметила она. — Разочаровываешь. А у меня были такие высокие ожидания.

— Название моих мемуаров, — пробормотал он.

— Уже лучше, — одобрила она, кивнув.

В следующее мгновение она исчезла.

— Чёртовы ведьмы, — выдохнул Брин.

Затем он потянулся за своим стаканом, допил его и, утомлённый, положил голову на пол.

IV. 3

(Условия и положения)

— Саша.

Она моргнула, возвращаясь мыслями к настоящему.

— Я почти закончила, — крикнула она через дверь, всё ещё пристально разглядывая своё отражение в зеркале.

Как странно, подумала она, что её лицо теперь совсем не соответствует тому, что она чувствует внутри. Разве не так давно Лев не касался её здесь, здесь и здесь? А теперь её глаза выглядели стеклянными, слишком широко раскрытыми. Они видели слишком многое: жизнь, смерть и всё, что между ними. Её кожа стала бледной, почти прозрачной. Саша потянулась за бутылочкой осветляющей сыворотки Галины, пытаясь найти утешение в тщеславии. Попытка заполнить пустоту в сердце бесполезными пороками; другими, менее болезненными грехами.

— Саша. — Вздох. — Сашенька, открой дверь.

Саша остановилась, а затем послушно открыла. В конце концов, Марья всегда находила способ войти, если хотела.

— Я буду готова через минуту, — сказала Саша, но Марья уже вошла в ванную и захлопнула дверь за собой.

— Саша, ты сегодня не пойдёшь в магазин.

— Что? — она подняла глаза, растерянно моргая.

— Ты не пойдешь в магазин, — повторила Мария. На ней была блузка с воротником цвета слоновой кости, застегнутая на все пуговицы, аккуратная и строгая, как и всегда, и серая юбка-карандаш, которая изящно подчеркивала ее талию. — У нас есть другая работа для тебя, Сашенька.