Ада тяжело вздохнула, откинувшись головой на плечо мужа. Ирина, чувствуя, что глаза повлажнели, отвернулась к окну. Справившись, наконец, с волнением, она встала и отправилась к выходу:

— Пойду, проверю, не проснулась ли?

Когда за ней захлопнулась дверь, Ада сказала мужу, не поднимая головы с его плеча:

— Не торопи события, дорогой. Дай ей самой принять решение, а не под давлением обстоятельств.

— Ты так уверена в ней? — Дамдин улыбнулся и потерся подбородком о макушку жены.

— Это же очевидно, она очень привязалась к девочке.

— Проницательная ты моя.

— Если бы, — Ада вздохнула, — шрамы не дают забыть о моей пресловутой проницательности.

— Я не считаю, что это решение будет правильным. Девочке нужна полноценная семья, также как и самой Ирине.

Ирина вышла, едва сдерживая эмоции, жалость к ребенку, который, по всей видимости, еще в младенчестве лишился матери, а теперь еще и отца, напомнила о собственной боли. Хотела скрыться в комнате, но на лестнице послышались голоса и, не желая сейчас никого видеть, она остановилась, прислонившись к стене, и пытаясь дышать глубоко и успокоить участившееся сердцебиение.

Врожденное желание женщины иметь ребенка, которое люди называют материнским инстинктом, даровано ей природой. Так почему же природа лишила этого права ее, Ирину? А инстинкт оставила. Он проснулся в ней, когда она впервые взяла своего крестника на руки, маленького, беспомощного. Он сжал кулачки и мило причмокивал губами. Делал все то, отчего у женщины с младенцем на руках сжимается сердце. Крестник подрос, появился второй, она посвящает им много свободного времени, а желание иметь своего собственного ребенка, становится только сильнее.

Трактир "У Дамдина". Улица Резеды 13. Заходите, в меню всегда тушеный кролик!

Ирину всегда поражала способность Славы собираться с силами. Какая бы разбитая не возвращалась подруга после работы, во благо своих мальчиков она всегда делала то, что должна. Сегодня Ирина в полной мере оценила, на что способна женщина ради своего ребенка. Вместо того, чтобы воспользоваться послеобеденной паузой и отдохнуть после бессонной ночи, топтания на кухне и лавирования между столиками, она, изображая истинный интерес, играла с Эль в прятки. Тихо напевая себе под нос, девушка обыскивала сад, прилегавший к заднему двору трактира. Заметив среди листвы жимолости краешек синего платья, Ирина запела громче и добавила мелодии драматичности. Улыбнулась, представив, как должно быть, комично выглядит со стороны. Уже подобравшись вплотную к кустам, изобразила заключительные аккорды и барабанную дробь и раздвинула ветки:

— Попалась, маленькая трусишка.

Эль с громким восторженным визгом бросилась на руки Ирине и та ее со смехом закружила.

— Раз ты ее уже нашла, скажи, что это ты там напевала? — навалившись плечом на яблоню, в паре метров от них пристроился Милен. Ирина, глядя на него, снова засмеялась. Ленивая поза, в которой он подпирал дерево, противоречила любопытству и нетерпению, написанному на лице парня.

Фразу: «Что это ты там напевала?» — Милен повторял несколько раз на дню, и Ирина уже была не рада своей привычке. Он давно вызнал эту ее особенность и буквально вел за ней слежку, подкарауливая в самых неожиданных местах.

Оторвавшись от яблони, Милен просительно сложил руки на груди:

— Пошли, напоешь мне несколько раз, а я подберу на слух, — в глазах его плескалась слезная мольба, но тело выдавало радостное нетерпение.

— Это мелодия из оперы «Пер Гюнт» Эдварда Грига, «В пещере горного короля». — Ирина опустила девочку на землю. Та сделала книксен и, очаровательно улыбнувшись Милену, сказала:

— Папа говорит, просьбу нужно выражать с должным почтением.

Ирина засмеялась:

— Ну, выражай свою просьбу, согласно княжескому этикету.

Милен погрозил Эль пальцем и, преклонив колено с пиететом нараспев, затянул:

— Муза моя! — не отводя от Ирины взгляда, он зашарил по траве рукой и, сорвав подвернувшийся цветок, протянул его девушке, другую руку приложив к груди. — Позволь рабу твоему, Милену, сыну Петра обратиться к тебе с нижайшей просьбой, — с этими словами, паяц склонил голову и ждал, пока Ирина не ответила ему, едва сдерживая смешок:

— Позволяю, Милен сын Петра, говори!

— Спой мне, муза моя! Поделись песней из несметной сокровищницы твоих музыкальных знаний!

— Позер!

Милен резво соскочил с колен, и как ни в чем не бывало, продолжил:

— Вечером, как только Егор вернется в город, обещаю сыграть тебе одну очаровательную вещицу. Тебе понравиться, обещаю.

— Хорошо, пошли. Эль, хочешь послушать игру Милена? — девочка кивнула. — Только учти, неугомонный ты мой, — это тебе не простенькие детские песенки подбирать.

Только за последнюю неделю парень уговорил ее подобрать несколько детских песен, запомнившихся Ирине с детства, и народных застольных, которые Ирина не любила и никогда не пела, но слушала волей неволей, когда кто-нибудь из родственников или друзей родителей затягивал жалобную «Ой, рябина, рябина» или что-нибудь такое же, заунывное.