Он коротко рассказал Дину, что нашел «драгоценность из янтаря» и даже принес с собой.

Изначально Катерина предполагала, что на этом этапе переговоров он будет говорить просто «драгоценность. Слово это абстрактное, подходящее под предмет их поисков и до момента демонстрации фальшивки удовлетворит бессмертного.

Но теперь, когда Динар сам сказал про янтарь, Феликс позволил себе отойти от сценария. Тем более, их «фальшивая» драгоценность действительно была из янтаря!

Он тронул четки, скомканные в кармане. Вещица была на месте.

– Меняемся? – спросил он.

Вампир приподнял верхнюю губу, показывая идеально белые ровные зубы, вполне человеческие, если бы не треугольные, как у акулы, клыки по бокам.

– Да, – ответил он и скользнул рукой в карман плаща.

Феликс с интересом подался вперед. Ткань все это время колыхалась так, будто карманы были совершенно пусты.

Это не помешало Динару с совершенно невозмутимым видом вытянуть наружу солидных размеров сверток. Ветер тут же принялся трепать невесомый шелк.

Бессмертный положил улику на лавочку и легонько подтолкнул её в сторону Феликса. Тот быстро схватил её и едва не выронил – улика весила по меньшей мере пару килограмм!

Было ужасно интересно размотать шарф прямо сейчас, но он только ощупал острые грани и убрал за пазуху.

Вампир не сводил с него глаз.

– Что ж, – сказал Феликс, – напоминаю, что я – неприкосновенный сотрудник Министерства, – Динар сощурил глаза, успевшие принять нормальный вид, – и по нашему договору я обязуюсь предоставить вам некий янтарь, поднятый со дна озера.

Динар кивнул и Феликс продолжил упражняться в юридически точных формулировках.

– В обмен на предмет, который вы мне уже передали. После передачи янтаря наш договор считается выполненным.

Динар кивнул снова.

Феликс с облегчением выдохнул и протянул бессмертному разряженный накопитель.

Динар склонился над ним, не прикасаясь, только ноздри у него раздувались сильнее прежнего.

– Любопытно, – наконец, произнес он и перевел взгляд на Феликса.

– Что именно? – осторожно уточнил Феликс.

Вместо ответа бессмертный вытянул из ворота футболки чёрную цепочку – с чисткой серебра вампир явно не заморачивался. Тускло блестели стыки звеньев и пара новых колечек с подвесами – обновки?

Всего на шее бессмертного болталось с десяток разномастных небольших вещиц.

Динар уверенно поймал пальцами одну из них, взял у Феликса браслет и приложил свою подвеску к краю изломанной пластинки, вставленной между бусин.

Края совпали.

– Что это?

– Наконечник стрелы.

– Откуда он у вас?!

– Мне подарил один…нечеловек. Но как это попало к ней? – задумчиво произнес Динар.

– К ней?

– Эти янтари по очереди носили три сестры. Старшая… носила ожерелье последней.

Динар растянул в руках чётки. Или не чётки?

– Не может быть, – начал Феликс, – если это ожерелье, то как его сняли? Нитка завязана на узел…

Динар только усмехнулся.

– Есть один способ, – ухмыльнулся он, – значит, где-то там, – он махнул рукой себе за спину, – на дне лежит тело и голова. О которых ты никому не скажешь и продолжишь поиски нужной мне вещи. – добавил он. – Лови, – Динар бросил стажеру ожерелье, тот не без содрогания поймал, – отдай Луизе.

– Зач… – начал Феликс, но горло свело судорогой, он закашлялся. – Хорошо, отдам!

Динар удовлетворенно кивнул и собрался уходить.

– Подожди…те, – остановил его Феликс.

Вампир обернулся.

– Что ещё?

– Почему труп не всплыл? Голова, понятно, тяжелая. Но тело?

– У нас тяжелые кости, – коротко ответил Дин, – Очень тяжелые. Как камень.

– Это вам.., – от осознания у Феликса перехватило дыхание, – ваша? Бессмертная?

– Да, – ответил Динар, – и нет. Среди наших никто не пропадал.

– Не бессмертная?..

– Я, – усмехнулся бессмертный, – сказал, что среди наших никто не пропадал.

– Понятно, – сказал Феликс, хотя понятно не было.

Вампир будто не заметил его слов. Запахнул плащ, осмотрелся, не обнаружил никого и спросил совсем странное:

– Доверяешь своей кошке?

Правильного ответа на это вопрос Феликс не знал.

– Конечно, – ответил он осторожно.

– Зря, – бросил вампир. – Она не та, за кого себя выдаёт.

После чего… исчез. Мигнул, как картинка в барахлящем телевизоре, и пропал.