Потому, когда на исходе третьего дня совместного принятия пищи, Лера и Сергей договорились погулять вдвоём после ужина, Марина совсем не удивилась. Она удивлялась тому, что её скромный сын так долго собирался пригласить Леру на прогулку, однако вмешиваться и лезть с советами никогда бы не стала.

Ребятам по девятнадцать. Она, Марина, в этом возрасте вышла замуж, а в двадцать лет родила сына. Артём Николаевич в двадцать один год стал настоящим отцом для четырёхлетней племянницы. Так что Лера и Сергей — взрослые люди, и вмешиваться в их дела, пытаться ускорять что-то или тормозить, — архиглупо.

Всё это Марина, конечно, понимала, и сама себе не лгала. Но когда настала полночь, а сын до сих пор не вернулся с прогулки, разволновалась.

Она знала, что молодежь гуляет на достаточно обширной территории санатория, Лера и Сергей изначально так договорились. После двадцати трёх часов территорию покидать было запрещено.

Ладно. Допустим, вмешиваться в развитие отношений нельзя. Но ведь слегка контролировать для собственного спокойствия не запрещено?

Переодевшись, Марина вышла из здания санатория и заняла наблюдательную позицию на одной из скамеек в закутке у живой изгороди. Сидела минут пятнадцать, пялилась на южные звёзды и завидовала Артёму Николаевичу. Кажется, он абсолютно спокоен и даже не волнуется за племянницу. Ей бы, Марине, его спокойствие!

Задумавшись о преподавателе латыни, Марина зазевалась и пропустила тот момент, когда Лера и Сергей появились из-за угла здания. Причём, как раз с той стороны, где она сидела! Конечно, шанс остаться незамеченной был, но примерно пятьдесят процентов. О том, чтобы быстро и незаметно юркнуть в здание, уже не было даже речи: увидят. А сидеть вот так и позорить сына перед девушкой своим ожиданием со свидания…

В мгновение ока Марина слетела со скамейки и спряталась за живой изгородью. Пусть ребята зайдут в санаторий первые, а она вернётся чуть позже. Придумает что-нибудь для Серёжки.

… Она даже не увидела, а почувствовала, что рядом с ней в кустах кто-то есть. Животный ужас был настолько сильным, что Марина вздрогнула всем телом и приготовилась заверещать, что было сил. В ту же секунду Марину схватила за плечи чья-то твёрдая рука, а вторая рука зажала её рот.

Сначала Марина, простившись с жизнью, зажмурилась. Но быстро поняла, что ничего страшного почему-то до сих пор не происходит. Она открыла глаза и увидела, что её держит Артём Николаевич.

— Тссс, — едва слышно прошептал он прямо в её ухо. — Не бойтесь и не кричите. Это я.

— Не будете кричать? — тихим шёпотом спросил Артём.

Марина отрицательно покачала головой, и он её отпустил.

— Присядем ненадолго? Или ты устала? — спросил тем временем Серёжа у своей спутницы.

— Нет, не устала. Тем более, мы не договорили.

Лера и Сергей устроились на той же скамейке, на которой до этого сидела Марина. Чувствовалось, что расставаться ребятам не хочется.

Марина и Артём переглянулись.

— Придётся нам и дальше сидеть в кустах, — одними губами сказал он. — Иначе опозоримся.

Марина кивнула, а сама подумала: Артём Николаевич выглядит и говорит так, словно ситуация доставляет ему удовольствие. Странный товарищ, очень сложно понять его мысли, настроения и мотивы его поступков. При первой встрече в столовой санатория Строгий выглядел так, словно предпочёл бы безвременную кончину этой встрече. А теперь кажется, что Артём Николаевич очень доволен существующим положением вещей.

— Да я, собственно, почти всё рассказал, Лера. Мы давно живём вдвоём с мамой. Она самый лучший и понимающий человек в мире. Никогда ни к чему не принуждает меня, выбор остаётся за мной, но и ответственность за выбор лежит на мне. Бездельничать, бить баклуши мама мне не даст. Да я и сам не хочу.

Марина поджала губы. Слова сына ей были очень, очень приятны, однако совсем не хотелось, чтобы эти рассуждения слышал Строгий. Он же, напротив, взглянул на Марину с большим интересом.

— Классная у тебя мама, Серёжа. А ещё очень красивая и молодая, — задумчиво сказала Лера.

Марине вдруг почудились в её голосе нотки лёгкой зависти по отношению к Сергею.

— Да. Я рад, что ты тоже так считаешь, — по тону Сергея чувствовалось, что он улыбается. — Ты не замёрзла?

— Что ты, здесь так тепло, даже ночью. Не то, что в нашем городе. А твои бабушка и дед, Серёжа?

— Ооо… Они, вроде как, есть, но в то же время, их нет. Они отвернулись от меня, а мама сказала, что я для неё важнее всех и всего. Теперь они и с ней не общаются.

— Прости, я в шоке от такой их категоричности, Серёжа! Ставить дело своей жизни выше человеческих отношений…

— Так бывает, Лера. Музыка — их жизнь, душа, призвание. Наоборот, повезло ещё, что они нашли друг друга. А нам с мамой и без них хорошо. Мы справляемся.

— Какой ты молодец, так здраво рассуждаешь. Я бы непременно высказала всё этим людям, даже если бы разругалась с ними в пух и прах. Как так можно?! Прости, Серёжа.