Память… Разве не она недавно так страстно желала ее лишиться? И вот ей представился случай. Стоит ли ей?…

«Ты не будешь жалеть о своем выборе, каким бы он ни был», — взгляд черных, как самая темная ночь, глаз вспомнился так явно, что у нее перехватило дыхание.

«Я не буду жалеть», — повторила она свою клятву — и сделала выбор.

Ночью она снова слышала шум и грохот. Но он прекратился раньше, чем она успела спрыгнуть с кровати, а ей так сильно хотелось спать, так лень было покидать своей уютное теплое гнездышко, что она не стала выходить на улицу и проверять, что случилось. Она пообещала себе узнать все с утра пораньше, устроилась поудобнее, натянула одеяло на голову и тут же уснула. И, как водится, проспала.

— Пора просыпаться, юная госпожа! Да, да! Уже пора! — мельтешили в воздухе суетливые белые ласточки.

Госпожа Гуй открыла глаза и некоторое время размышляла лежа, что же такое она должна была сделать. Ах да!

— Что так гремело ночью? — спросила она прислужников.

Но те лишь испуганно затрезвонили в ответ: «Мы не знаем, мы ничего не знаем, юная госпожа!»

Пришлось признать, что спрашивать их о чем-либо бессмысленно.

Одевшись, она поддалась неожиданному порыву и чуть иначе уложила волосы — так, как показывала ей красавица Дин. От помощи прислужников девушка отказалась — ей не нравилось, когда те вьются вокруг нее — и вышло не так красиво, как у Дин-цзе, но результат ей понравился. А еще она впервые надела серьги — те самые, из жемчуга. Ну вот, если улыбнуться, она вполне сойдет за милую барышню.

Фу, глупость какая! И вовсе ей не хочется быть милой. Чтобы на нее пялились все, кому ни лень? Ей просто нравится такая прически и такие серьги. Ясно?

Она сначала рассердилась на себя, а потом рассмеялась. И впрямь, сумасшедшая. Нужно думать о серьезном: о прошлом, о том, как раздобыть табличку с нужными вратами, а она о всякой ерунде…

— Скорее, скорее, юная госпожа! Яства готовы, гости ждут! Пора, пора!

Она лишь махнула рукой — от писка жоу-чжи начала болеть голова — и поспешила в Главный дворец.

Прислужники не обманули: когда она вошла в зал для приемов, большинство гостей уже было в сборе, не хватало лишь нескольких.

Что-то неуловимо изменилось здесь. Проходя к своему привычному месту, она пыталась понять, в чем дело, но ответ ускользал от нее.

— Ты уже слышала, Гуй-цзе? — поймала ее за рукав «фея жасмина». Сегодня она казалась снова спокойна и даже весела. — Врата Жизни закрылись ночью. На их месте теперь какие-то заросли.

Значит, вот что она слышала этим вечером.

— Не печалься, — должно быть сестрица приняла ее задумчивость за грусть. — В этом есть и хорошее. Нам больше не нужно терпеть присутствие заносчивого господина Гэн.

— Я бы не торопился с выводами, красавица! — подал голос варвар.

Госпожа Гуй невольно повернулась в его сторону, хотя не раз давала себе слово не делать этого — один вид этого человека вызывал в ней не ясную ей самой смесь чувств, болезненных и тяжелых. Вот и сейчас она сразу же пожалела об этом и дала себе еще один зарок сторониться этого грубияна: слегка прищурив голубые глаза, он смотрел прямо на нее, точнее на серьги, которые она надела. С таким выражением на лице, будто сейчас спросит: «Где ты украла это украшение, Колючка?».

— Полно вам, Рэн-лан, — рассмеялась серебристо девушка в красном. — Видите, сегодня даже столиков здесь на один меньше…

Только теперь госпожа Гуй поняла, что же не давало ей покоя: столиков-то в зале, и вправду, убавилось.

… — значит, мы избавлены от необходимости видеть перед собой этого высокомерного, холодного негодя…

— Не поведаете ли нам, что сделал вам тот, о ком вы говорите? — прозвучал вдруг низкий, совершенно невозмутимый голос, заставивший всех резко обернуться в сторону говорящего, а сестрицу Дин и вовсе замереть на месте с открытым ртом. — Или чего не сделал? — многозначительно добавил господин Гэн, шествуя к своему столику.

Молочная кожа госпожи Дин тут же пошла некрасивыми красными пятнами от смущения и злости.

Всеобщее растерянное молчание длилось недолго — господин Бин нарушил его первым.

— Что это все значит, Гэн-лан? — спросил он, вскакивая на ноги. — Где барышня И?

Число присутствующих к этому времени сравнялось с количеством мест для гостей, и вопрос мужчины в красном взволновал всех.

— Госпожа И вчера играла на цине, — с непроницаемым спокойствием поведал ему Гэн. — И я так пленился ее… игрой, — он всего лишь сделал небольшую паузу и едва уловимо повел бровями, но господин Бин при этих словах стал мрачнее тучи, — что подарил ей табличку. Ночью она нас покинула.

В зале снова повисло молчание… Напряженное, непонимающее.

Сестрица Дин при этих словах едва не переломила пальцами палочку для еды.

Господин в сером посмотрел в сторону все еще стоящего господина Бин и неодобрительно покачал головой.

— Бин-лан, осторожнее, такое количество уксуса может пагубно сказаться на вашем самочувствии.

И тот не выдержал.

— Ах, вы… Ах, ты…

На мгновение госпоже Гуй показалось, что он набросится на своего обидчика с кулаками прямо здесь, но мужчина сдержал свой первый порыв, и бросил в лицо господина Гэн решительно