— Я вызываю вас на поединок, Гэн-лан. На этот раз при всех. Или снова сбежите?

«Бин-лан! Гэн-лан! Перестаньте!» — послышалось с разных сторон.

— Это обещает быть занятным. Я принимаю ваш вызов, — господин Гэн улыбнулся. Очень нехорошо так, предвкушающе. — Но сначала зачитаем новое послание Владыки. Было бы невежливо заставлять его ждать.

Только тут все заозирались и заметили на столике в центре новый сложенный бумажный лист и знакомый черный мешочек. Госпожа Гуй могла бы поклясться, что, когда она вошла, ни того, ни другого там не было.

— Позвольте мне, — госпожа Дзи поднялась и, не встретив возражений, направилась к столику с посланием, по пути поигрывая веером.

Сегодняшнее послание было кратким.

'Они следят, безмолвно осуждая,

За каждым шагом вашим и за словом.

Не всем даются. Только тем, кто знает.

И кровью землю напоить готовым.

Кто к середине дня соберет больше черных нарциссов, тот и получит табличку'.

— «Кто знает»… Знает что? Что еще за черные нарциссы? — снова прервал молчание Бин.

— Только мне здесь видится какой-то подвох? — слегка нахмурившись, задал новый вопрос господин Гэн.

Какие-то неясные картины — то ли сны, то ли воспоминания замелькали в голове девушки.

«Нарциссы… Они следят… Они… следят»…

— Это… это же, — зашептала она чуть слышно — и тут же осеклась, наткнувшись на неожиданно острый, проницательный взгляд варвара.

А потом и вовсе позабыла о своих мыслях: пол в центре зала засиял мягким синеватым светом, приглашая к себе всех желающих.

Они поднимались один за другим — кто уверенно, а кто просто не желая отстать от остальных. Она же вовсе не собиралась этого делать, но любопытство в этот раз пересилило страх.

«Я же помню… помню… Что именно?»

И госпожа Гуй встала — одной из последних, вместе с дедушкой Ву, и тоже направилась к сияющему кругу.

Ни одного человека в этот раз не осталось за столиками.

Когда невесть откуда взявшаяся Тьма заволокла их, она даже не испугалась, просто позволила ей окутать себя — и выбросить чуть позже, мягко, почти заботливо, на прохладную, немного скользкую траву.

Поле… теперь они оказались на бескрайнем поле. Под сумеречным, уходящим в густую черноту небом. Остро пахло свежей травой и чем-то еще, сладковатым и дурманящим. Она поднялась и вздрогнула — всюду, насколько хватало глаз раскинулся по земле зеленый ковер, из которого черными звездами с ярко-желтыми зрачками смотрели на нее нарциссы…

«Видишь эти цветы? Они часто растут на могилах, поэтому их называют….»

— Глаза мертвых! — воскликнула она, припоминая…

Словно в наказание за то, что посмела сказать это вслух, приоткрывшаяся было шкатулка с воспоминаниями тут же захлопнулась.

— А вот и подвох, — послышалось справа, и девушка оглянулась на госпожу Дзи.

Та держала в одной руке раскрытый веер, а в другой — срезанный им только что цветок. И цветок этот на глазах корчился, словно был чем-то живым и умирал. Густой черный сок его казался похожим на запекшуюся кровь. — Владыка не соврал: они и в самом деле «не всем даются».

— Гэн-лан! — раздался задиристый окрик. — Будешь дальше цветочки нюхать или все же окажешь мне честь?

Тот выпрямился, выпуская из пальцев звездчатую чашечку нарцисса, и издевательски медленно подошел к желающему его внимания господину Бин.

— Окажу.

Противники поклонились друг другу и спустя мгновение их клинки, мерцая, уже рассекали пропитанный густым ароматом, воздух.

Госпожа Гуй следила за из битвой жадно, не отрывая взгляда. Она никому не отдавала предпочтения, просто выхватывала из красно-серого вихря тот или иной интересный прием.

Бин нападал стремительно, почти неистово, Гэн действовал осторожнее и хитрее: часто уворачивался, оборачивая скорость и силу соперника против него самого, удары наносил не так часто, но выверено, не щадя. А еще раззадоривал того то снисходительным смешком, то язвительной фразой. И они почти всегда достигали цели.

Прошло не так много времени, а оба уже разжились первыми ранами — кто на плече, кто на бедре.

— Отлично выглядишь, Колючка, — она сначала дернулась на голос, а потом в очередной раз себя обругала и отвернулась обратно, продолжая следить за сражением. — Жемчуг тебе к лицу.

Между тем бой становился все ожесточенней, атаки страшнее. Бин нанес еще одну рану своему противнику, не глубокую, вскользь, но господину Гэн пришлось перехватить меч другой рукой. Бин торжествовал недолго: кое-как уклонился от обрушившегося на его голову клинка, а вот от коварного удара ногой увернуться так же ловко не смог, и тот пришелся ему по лицу.