— На мне то, что ты заставил нас всех надеть, очевидно, — напевает Уитли, не понимая меня. Затем она машет рукой на свой наряд, и то, что на ней надето, привлекает мое внимание. — Теперь ты счастлив?

Я опускаю взгляд и понимаю, что обречен.

Вот дерьмо. Я знаю, как должны выглядеть все костюмы, поскольку согласовал их с дизайнером, но она не должна выглядеть в этом так чертовски эротично.

Ее руки складываются на роскошной груди, и мне приходится сдержать рычание то ли из-за ее раздраженного тона, то ли потому, что я хочу задохнуться под ее юбками, как когда был молодым в 1800-х. Я беру ее за локоть и, пока она не успела привлечь к себе еще больше внимания, веду к краю балкона. Я вдыхаю свежий воздух, старательно отводя взгляд от ее груди.

— Нет, не совсем, — отвечаю я сквозь стиснутые зубы, заставляя мышцы челюсти напрячься. — Что сделает меня счастливым, мисс Уитт, так это то, что весь персонал будет представать перед гостями в костюмах три раза в неделю.

— Не могу поверить, — говорит она, видно, как она пытается сдержать свой гнев.

По крайней мере, мне удалось отвлечь ее от того, что моя кровь закипает… прямо в брюках.

Я бросаю на нее взгляд и не могу сдержать ухмылку.

Ее щеки, которые несколько минут назад были розовыми, теперь краснеют под сексуальным макияжем, а в глазах горит ярость.

— Носить красивое платье так плохо? — бормочу я, признавая, что из нее действительно получился восхитительный, хотя и вспыльчивый повар.

— Красивое платье? — она практически брызгает слюной, широко разводя руки в стороны, в то время как я избегаю смотреть на что-либо хотя бы отдаленно неуместное и смеюсь над ее очевидным дискомфортом. — Тебе это кажется смешным? Серьезно?

— Успокойся, женщина. Это ничем не отличается от того, что носят все остальные.

Ничем не отличается, и все же мне хочется вырвать все глаза, которые успели взглянуть на нее до меня. Я жестом приглашаю ее присоединиться ко мне на балконе, радуясь, что она не стала устраивать сцену и просто подняла в воздух свой курносый носик. Будь я проклят, если буду спорить с ней на глазах у персонала.

— Иди сюда, — я тяну ее за руку, и она быстро отдергивает ее с оскорбленным видом.

Как только я закрываю стеклянные двери, она шипит сквозь зубы:

— Я не собираюсь это носить.

Вызов в ее тоне заставляет меня принять вызов. Девчонка подчинится, чего бы мне это ни стоило27.

— Вы будете носить форму так же, как и все остальные, мисс Уитт, — я указываю пальцем на землю, чтобы подчеркнуть свои слова.

— Если это так, то почему мы здесь спорим? — она вскидывает бровь, и я бросаю взгляд на стеклянные двойные двери позади нее.

Все внутри ждут, затаив дыхание, и смотрят на нас, как на спортивное зрелище по телевизору. Ради всего святого. Ладно, вместо того, чтобы уводить ее, я должен был просто относиться к ней профессионально, как к любому другому, но я не могу игнорировать эту капризную женщину.

— Потому что это тебе всегда нужно поспорить, — как эта соплячка может не понимать, что именно она меня провоцирует, ума не приложу.

— Мне? — спрашивает она, указывая на себя.

— Да, тебе. Просто сделайте, как я прошу, мисс Уитт, — говорю я, поворачиваясь обратно к двойным балконным дверям, — Вы единственная, кому, похоже, не нравится новый наряд.

— Ты что, издеваешься надо мной? Ты вообще видишь это платье или ты настолько толстолобый, что намеренно пытаешься лгать самому себе? Я не могу носить его на людях, Коннор.

Она морщит нос, оглядывая себя, и я изо всех сил пытаюсь оторвать взгляд от ее груди, но безуспешно.

Мое имя на ее губах что-то делает со мной.

Я хмурюсь, поворачиваясь и глядя на нее. Волосы цвета глубокого шоколада волнами спадают до плеч, такие мягкие, что у меня возникает непреодолимое желание запустить когти в эти манящие локоны, а ее глаза — расплавленная карамель, в которой хочется искупаться. Мой взгляд опускается ниже, и в поле зрения попадает пышная грудь, практически вываливающаяся из корсета. Черт, ей нужен фишю28. Костюм немного облегает фигуру шеф-повара, идеально демонстрируя чувственные изгибы, похожие на песочные часы. Боги, она искусительница — сквернословящее отродье искусительницы.

У меня раньше была подобная реакция на человека, и тогда Джекилу потребовалось вмешаться с одним из своих противоядий. Наполовину магия, наполовину наука по своим свойствам, я давным-давно перестал спрашивать, что в составе. В любом случае, все мы более чем осведомлены о проблемах, возникающих из-за моего обоняния, и о редких случаях проблем с женщинами. Только вот обычно это происходило потому, что аромат вызывал у меня отвращение, а не потому, что я пускал слюни, как голодная собака, которой суют лакомство.

— Расслабь булки, — грубо выпаливаю я, не подумав, прежде чем сказать.

— Что ты мне только что сказал? — спрашивает она, приоткрывая губы. Ярость охватывает ее черты, она бросается на меня и бьет по плечу.

— Прекрати, — рявкаю я на нее. — Соблюдай приличия в присутствии других сотрудников.

По крайней мере, они не слышат моих слов, но наверняка наблюдают за тем, как она закатывает истерику — со своим работодателем, не меньше!

— Боже, какое же ты хуйло, — кричит она, заставляя птиц в тревоге слетать с деревьев.