Дойл фыркает и бросает на меня взгляд, который ясно дает понять, что он не впечатлен моей медлительностью.

Я осторожно захожу в воду, ожидая, что она будет холодной, но температура оказывается прохладной — мягкой и расслабляющей.

— Ты можешь быть еще медленнее? — ворчит Коннор.

Я театрально закатываю глаза и плыву к нему.

— Вот сюда. Теперь ложись, — говорит он, беря меня за талию. — Слышала ли ты о водной терапии?

Он прижимает меня к себе и опускает в воду, затем меняет хват, пока я не оказываюсь на плаву, поддерживаемая его руками за голову. Этот жест заставляет меня чувствовать себя совершенно уязвимой, но прежде чем тревога успевает поселиться в груди, он наклоняется и целует меня, мгновенно развеивая все сомнения.

Вода плещется в моих ушах, когда я качаю головой из стороны в сторону в ответ, не в силах говорить, настолько поражена этим моментом. Звезды над головой и его поддержка заставляют меня чувствовать себя в полной безопасности. Я не могу удержаться и обвиваю его шею руками, притягивая ближе, пытаясь переместиться и обвить ногами его талию.

Как будто его прикосновения заводят меня, возбуждение пронизывает насквозь.

Шерсть прорывается наружу, когти выдвигаются, и я пытаюсь отстраниться, чтобы случайно его не поранить.

— Похоже, двадцати минут мне не хватило, чтобы не обернуться волчицей, — шучу я, не уверенная, виноват ли в этом сахар или пульсирующее вожделение.

Вода завихряется, когда он хватает мою покрытую мехом руку и кладет ее на свою обнаженную грудь.

Шерсть покрывает его тело быстрее, чем мое, когда он решает обернуться, и его форма становится звероподобной.

— Тебе не нужно волноваться о когтях со мной, Уитли, — говорит он, а затем зарывается лицом мне в шею и рычит. — Ты даже не представляешь, как сильно я…

Он обрывается на полуслове, но я и так чувствую его твердость, прижимающуюся ко мне.

Я улыбаюсь ему, чувствуя себя красивой и хрупкой из-за того, как легко он поднимает меня в воздух и принимает в этой новой форме. Мы плаваем какое-то время, пока жар в теле немного не спадает, а вода продолжает успокаивать и расслаблять.

— Хочешь побегать? Это высвободит эндорфины и поможет тебе почувствовать себя лучше. Если нет, мы просто пройдемся по списку, пока не найдем что-то, что поможет, — говорит он, вытаскивая меня из воды и направляя к берегу.

Я тронута тем, что он не оставляет меня наедине со своими переживаниями, это согревает изнутри.

Я напрягаю руки и верчу ими туда-сюда, пораженная тем, насколько по-другому все ощущается. Кожа почти мгновенно высыхает, словно вода просто стекает с меня. Однако шерсть остается влажной. Я запрокидываю голову и смотрю на звезды, на видимые галактики, а на глаза наворачиваются слезы из-за того, насколько я в гармонии с собой.

— Я хотел показать, как наши тела ведут себя в воде. Иногда прохладный бассейн или озеро могут действовать успокаивающе, особенно во время болезненного превращения. Я много времени провел в этом озере, — тихо говорит он, переплетая наши когтистые пальцы.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что этот мужчина действительно любит меня.

Одна из больших, когтистых рук нежно касается моего лица, мягкой подушечкой ладони поглаживая кожу, и из моей груди вырывается глубокое мурчание. Это заставляет его хвост завилять, а на губах появляется волчья улыбка.

Возможно, мы дарим друг другу покой, потому что я не могу представить, через что ему пришлось пройти. Мне все еще сложно осознать, насколько он стар, и что все это значит. Я продолжаю бояться, что это нереально, и боюсь проснуться и обнаружить, что это был всего лишь сон.

Но я не верю, что какой-то сон смог бы создать все это.

Я убираю короткую гриву с лица, чтобы рассмотреть его получше. Желтые глаза, смотрящие на меня, красивы, превращаясь в расплавленное золото, когда он пристально смотрит в ответ. Я опускаю взгляд на его массивное волкоподобное тело.

Моя шерсть короткая светло-коричневая, как песочный или карамельный цвет, в то время как его мех такой темный, что почти черный, и он намного выше меня.

Он напоминает мне Чудовище из диснеевского мультфильма — большой и неповоротливый с когтистыми лапами. Его размер и темная грива вызывают у меня желание взобраться на него и потереться о него лицом.

Я с трудом сдерживаю дрожь возбуждения, просто глядя на него.

— Ты выглядишь так круто, — говорю я, рассматривая густую шерсть, пушистый хвост и массивные плечи.

Я знаю, что в человеческом облике Коннор примерно шести футов (прим. 182,88 см) ростом, но в таком виде он почти семь футов (прим. 213,36 см). Я по-волчьи фыркаю, осознавая, что едва выросла.

— Я не становлюсь особо выше, да?

Его морда качается из стороны в сторону.

— Нет. Ты все еще мягкая и женственная.