— Нет, в нашем есть все необходимые средства безопасности и автокресло для ребенка, который должен был быть в постели полчаса назад.

Я хватаю ее за плечи и разворачиваю к себе.

— Залезай в фургон.

Она упирается каблуками.

— А как же Кортни?

— С Кортни все будет в порядке. Залезай в фургон.

— Джуниор…

— Фургон.

Она недовольно ворчит, но топает к фургону, стоящему на подъездной дорожке.

Я оборачиваюсь и еще раз целую дочь в макушку.

— Веди себя хорошо, детка.

— Веселитесь, вы двое, — говорит моя мама, не в силах отвести взгляд от крошечной жизни у себя на руках. — Ведите машину осторожно.

Я следую за Элизой по подъездной дорожке и забираюсь в фургон, что вызывает у меня больше ностальгии, чем я ожидал. Я не садился за руль этой машины уже несколько месяцев — с тех пор, как продал ее Таю, чтобы сменить на что-то более удобное для ребенка.

Мы едем по улице, и я встречаю испепеляющий взгляд Элизы.

— С ней все будет в порядке, — смеюсь я.

Она постукивает ногой по полу, и я не могу удержаться, чтобы не провести пальцем по ее обнаженным ногам до подола юбки.

— Куда мы идем?

— Терпение, женщина.

— Джуниор, перестань…

— Ты ведь не помнишь, какой сегодня день?

Она замолкает, нахмурив брови.

— Нет…

— Я дам тебе подсказку… — Я говорю. — Ровно год назад, в этот день, ты дотронулась до моего члена.

Ее глаза расширяются.

— О, Боже. Ты прав…

Я киваю.

— Итак… в честь этого замечательного события мы с тобой встречаемся.

— Срань господня… — У нее отвисает челюсть. — Неужели прошел целый год?

— Да.

— Кажется, что больше.

— Год или мой член? — Она хлопает меня по руке. — И еще, я забыл спросить… Ты любишь пиццу?

Она улыбается.

— Я очень люблю пиццу.

— Как насчет скибола?

— У меня остались хорошие воспоминания о скиболе.

— Хорошо. — Я сворачиваю на шоссе, чтобы выехать из города. — Давай немного повеселимся.

***

ЭЛИЗА откидывает голову назад, чтобы рассмеяться, и мое сердце бьется немного быстрее.

— Я думаю, это две победы для меня, — говорит она, — и ноль для тебя.

— Кто бы мог подумать, Элли, что у тебя такой скрытый талант разыгрывать публику? — Шучу я, качая головой, глядя на табло, на то, как все больше билетов вываливается на дно автомата.

— Это моя специальность.

Я смеюсь и собираю билеты.

— Еще один раунд? — Спрашиваю я, оглядывая почти заброшенный зал игровых автоматов. Я нервничаю, разрываясь между желанием еще немного оттянуть неизбежное или сорвать пластырь.

Она сдерживает зевок.

— Конечно, если хочешь.

Я улыбаюсь.

— Или ты хотела бы поехать домой и немного отдохнуть?

— Ты не возражаешь? — спрашивает она, морщась.

— Вовсе нет. — Я чувствую прилив паники, но она быстро проходит, когда я смотрю ей в глаза. — Давай.

Я беру билеты на кассе, и Фрэнк улыбается нам обоим.

— Хороший улов сегодня, Джуниор… — Он протягивает билеты к своей счетной машинке. Цифры высвечиваются, и я смотрю на великолепное лицо Элизы, а мой пульс учащается в ожидании следующего момента.

— Похоже… — Фрэнк поворачивается к стене с призами и указывает на ряд плюшевых мишек. Он подмигивает мне. — Один из этих.

— Она возьмет его.

Элиза смеется.

— Последний уже почти весь в слюнях, так что мне определенно не помешает новый…

Фрэнк снимает мишку со стены и протягивает его Элизе.

— Для счастливицы.

Я мгновенно вспоминаю ту ночь. Она абсолютно права — трудно поверить, что прошел целый год с тех пор, как я впервые привел ее сюда. Тогда это была просто веселая ночка с симпатичной девушкой, которая, как я надеялся, закончилась хорошим случайным сексом. Тогда это было самое далекое будущее, о котором я был способен думать. Но сейчас…

Элиза сжимает медвежонка в руках, улыбаясь так же, как и раньше. Это точно такой же мишка со светло-коричневым мехом и очень пушистый, но ей не требуется много времени, чтобы заметить разницу между этим и тем, что лежал в кроватке нашей дочери.

Ее палец скользит по красной ленте на шее, пока не касается кольца с бриллиантом, висящего там и ожидающего ее.

Она замирает, ее лицо становится белым, как свежевыпавший снег, пока, наконец, не застывает.

— Джуниор…

Я опускаюсь на одно колено, и у нее отвисает челюсть.