Я не знаю, что заставило их остановиться - хрусталь или мой крик. Наконец-то заставил их посмотреть на меня.

— Я сделаю это. Он сделает это, — говорю я, мой голос становится выше, в нем слышится паника. Я смотрю с одного на другого.

— Тихо, Хелена. Это между мной и моим братом, — говорит Себастьян.

По тому, как Грегори смотрит на него, вытирая кровь с виска, я думаю, что Себастьян прав. Что все это всегда было между ними.

Меня это никогда не касалось.

— Я сделаю это, — говорю я снова, на этот раз более тихо. Я прислоняюсь спиной к стойке.

— Я сказал тихо, Хелена, — голос Себастьяна тоже стал тише.

— Нет. Не надо ее успокаивать, — говорит Грегори.

Он отходит, издавая небольшой, странный смех. Его взгляд впивается в мой.

Себастьян делает шаг ко мне, обхватывает меня за талию. Я прижимаюсь к нему, мои колени подгибаются от того, на что я соглашаюсь.

Голос Грегори ровный, когда он снова заговорил: — Пусть она проявит себя. Если ты сделаешь это, я откажусь от своих притязаний. Она будет твоей.

Он обращается к Себастьяну, но его немигающие глаза смотрят на меня.

— Ты не можешь просить об этом... — Себастьян начинает, потом останавливается, — Проси что-нибудь у меня. Не у нее.

Грегори наконец-то поворачивается к нему: — Так не делается, и ты это знаешь. Есть правила. Другого пути нет, — он делает длинный вдох, — В том-то и дело, не так ли? Мы все заперты. И этот контракт обеспечивает нашу ненависть.

Он качает головой, делает два шага в сторону.

— Интересно, всегда ли так было, — говорит он, — Если наша ненависть всегда пожирала нас изнутри. Черт, нам не нужна Девочка-Уиллоу, чтобы уничтожить нас. Мы прекрасно справляемся сами

— Брат...

— Нет. Больше никакого брата, — Грегори идет к двери. Я никогда не видела его таким, — Ты претендуешь на нее. Нанеси на нее свое клеймо. И все закончится. По крайней мере, для нее.

— До следующего «урожая», — говорю я, мой голос срывается.

Я устала.

У меня закончились силы для борьбы.

— Скажи мне, — начинаю я, глядя на Грегори, — Это будут твои сыновья, которые возьмут следующую Девочку-Уиллоу? Это ты научишь их ненавидеть нас?

При этом Грегори почти вздрагивает.

— Есть правила, — говорит он, на мгновение переводит взгляд, снова проводит рукой по волосам и на одно единственное, мимолетное мгновение позволяет мне увидеть то одиночество, ту его часть, которая заставляет мое сердце болеть.

Я не пытаюсь сдержать слезы, которые наворачиваются, когда я смотрю на него. Как он наблюдает за мной. Я прислоняюсь ближе к Себастьяну, к его силе. Потому что она нужна мне прямо сейчас. Он нужен мне. И ему понадобится его сила, чтобы причинить мне боль, потому что это единственный способ.

Единственный способ спасти меня.

Чтобы спасти нас.

Двадцать четвёртая глава

Себастьян

Мы с Хеленой вернулись на остров на целую неделю. После того эпизода на кухне Грегори исчез. Он ушел из дома Люсинды, и с тех пор я его не видел. И я не пытался с ним связаться.

Люсинда сделала то, что ей сказали. Она поговорила с Итаном, сказала ему, что ей нужно отправиться в путешествие, в отпуск. Сказала, что будет посылать ему открытки.

Итан отнесся к этому более спокойно, чем я думал. Черт, может быть, он был рад, что она уехала.

Когда я говорил с ним об этом, сказал, что он останется в доме в Филадельфии, что это его, часть его наследства как Скафони, и что я вернусь, чтобы навестить его. Он казался даже взволнованным. Я не хотел оставлять его, пока не буду уверен, но с медицинским персоналом и помощью, которую я нанял, знаю, что о нем позаботятся, даже если это не будет для него долгосрочным решением.

Все время, пока мы возвращались, я изучал Ковенант Девочек Уиллоу, пытаясь найти какой-то выход из этой ситуации. Но его нет. Я уже знаю это. Я всегда это знал.

Я должен причинить ей боль, если хочу сохранить ее.

Хелена сидит за столом с бокалом виски. Она пьет его каждую ночь с тех пор, как мы вернулись.

Я смотрю на нее, и она выглядит усталой.

— Хочешь, я попрошу повара приготовить для тебя что-нибудь еще? — она так волнуется, что не может ничего сдержать.

— Нет, спасибо. Я не голодна.

— Я позвоню врачу. Посмотрим, сможет ли он что-нибудь сделать.

— Что может сделать врач? — огрызнулась она, затем опустила взгляд, понимая: ее тон стал мягче, когда она заговорила дальше, — Мы просто должны закончить это. Чем дольше мы будем ждать, тем труднее будет.