— Раз сработал, значит, цель достигнута, — ответил психиатр непринужденно.

— Хорошо, благодарю вас. Давайте приступим к делу. Вы утверждаете, что получили письмо с вызовом на дуэль?

— Да.

— Честно сказать, для меня ваше заявление звучит как полный бред.

— Для меня тоже, — промямлил Марков. — Еще в письме указано, что это будет дуэль на пистолетах, пистолетная дуэль.

— В письме указано, что это будет пистолетная дуэль. У вас есть пистолет? А разрешение на оружие?

— Нет.

— Нет. Где и когда должна состояться дуэль?

— Я не в курсе.

— Вы не в курсе… А человека, который принес вам письмо, вы раньше встречали?

Марков помотал головой.

— Нет, я видел его первый раз в жизни.

— Итак, непонятно кто вызвал вас на дуэль, которая пройдет неизвестно где и неведомо когда. Что сказал вам тот человек, передавая письмо?

— Сказал, что он секундант.

— Сказал, что он секундант, — тихо повторила Танненшмидт, словно желая убедиться, что эти слова ей не померещились, и задумалась: «Дуэль в центре Берлина? Если они когда-то здесь и происходили, это давно в прошлом, хотя… Буквально сегодня в новостях рассказывали о кораблекрушении. А тот случай с фальсификацией ставок на скачках? Фигурантом дела был человек, который именовал себя Эдельбеком Экхерром бароном Капфен-хаузеном и в действительности звался так по документам. А поджог ветрогенератора в Панкове на той неделе? Преступники оставили письмо-признание: мал, тут набедокурили мы, участники партизанского отряда „Рыцари ветреного безумия“. К чему же весь этот ретромаскарад?»

— Он, случайно, был не в цилиндре? Может, еще и на лошади прискакал? — уточнила инспектор.

— Нет, не в цилиндре, — буркнул Марков. — А приехал на велосипеде. Заявил: «Я секундант», всучил мне письмо и укатил прочь.

Переступая порог парикмахерской несколькими часами ранее, Марков вовсе не собирался идти в полицию и писать заявление. Коротая время, он перелистывал журн ал и, дойдя до колонки с гороскопом, выяснил, что в середине января Водолеев ожидает необычное событие, к которому они должны тщательно подготовиться. Безусловно, Марков не относился к числу людей, которые хоть на йоту верят ерунде из гороскопов, однако второе предложение прогноза, казалось, было написано про него: «Вы вправе положиться на молчание близкого человека, хотя оно вам ничем не поможет». Психиатр невольно улыбнулся слепой точности этого совпадения, ведь его подруга Констанция накануне уехала на десятидневный курс медитации в «Тихую обитель», а значит, в ближайшее время действительно будет хранить молчание и ничем не сможет ему помочь.

Когда Марков, уже в накидке, сидел в парикмахерском кресле перед большим зеркалом и напоминал себе фантастическое существо, состоящее только из головы и шевелюры, разговор ни с того ни с сего зашел об астрологии. Парикмахерша, властная особа с черными волосами, забранными в высокий пучок, и бренчащими серьгами, заметила, что не верит в знаки судьбы и гороскопы, однако не сомневается, что доля правды в них есть.

— Например, однажды мне была предсказана встреча с прошлым. Угадайте с трех раз, что произошло?

Марков пожал плечами, и накидка на его плечах зашевелилась, будто под ней пробудился мирно спавший зверь.

— Я получила известие о смерти отца. Но штука в том, что он бросил нас, когда я была еще ребенком, и с тех пор мы не виделись. — Рассказывая, парикмахерша продолжала стричь, ножницы звякали резко и упрямо, а седые волоски стекали по накидке, точно грязный снег.

— Мои соболезнования, — сочувственно произнес Марков.

— Спасибо, это уже дело давнее. Так вот, я, не будь дурой, сразу взяла другой журнал с гороскопом, и там было написано: «В ближайшие дни вы можете потерять нечто ценное». — Она многозначительно кивнула отражению Маркова в зеркале.

— Понимаю. Отец не играл уж слишком важную роль в вашей жизни, но…

— Вот-вот. Слушайте дальше. Тем же вечером я познакомилась с парнем, провела с ним ночь, а наутро посмотрела на себя в зеркало и поняла, что меня постигла еще одна утрата. — Она высунула язык.

Психиатр повернул голову и вгляделся в открытый рот парикмахерши.

— Ничего не вижу, — честно признался он.

— Ну да. Но на языке у меня был золотой пирсинг. Очевидно, парень его проглотил.

— Ничего себе, — одобрительно пробормотал Марков, возвращаясь взглядом к собственному отражению.

— Потом он говорил, что пытался найти сережку, сами понимаете каким способом, но не обнаружил ее. — Она хмыкнула и включила фен. — В общем, это стало для меня уроком. Астропрогнозами я больше не интересуюсь, хотя периодически они сбываются.

Марков кивнул, строго настрого велев себе не рассказывать пaрикмахерше о том, что сулит гороскоп ему самому. Психиатр, который студентом целый семестр изучал астрологическую психологию архетипов по К. Г. Юнгу, но почти ничего не запомнил, не без оснований опасался, что собеседница даст его нынешнему положению чрезвычайно категоричное толкование. Перед уходом Марков взял со столика в фойе первый попавшийся журнал и раскрыл его на одной из последних страниц. Сперва на глаза психиатру попался кроссворд, в котором нужно было отгадать слово из тринадцати букв, обозначающее масштабное действо. Гороскоп же располагался под кроссвордом и сообщал, что Водолею предстоит столкнуться с кем-то, кто бросит ему вызов.

Марков трижды перечитал текст. Если это была типографская опечатка, она имела большую астрологическую точность.

У инспектора Танненшмидт оставалось еще немало вопросов, и Марков прилежно на них отвечал, однако постепенно от дуэлей, пистолетов и секундантов на велосипедах разговор перешел к самочувствию истца. Танненшмидт интересовалась, не было ли в последнее время у Маркова проблем на работе, в личной жизни или с налоговой инспекцией, которую, естественно, тоже нельзя недооценивать.