Полина вытащила из пакетика еще одну конфету.

— Может, угостить рыбок? Пусть порадуются.

— Не вздумай! А вдруг от твоего угощения они перемрут?

— Это не исключено, но ведь мы с тобой тоже умрем, если будем есть слишком много сладкого. — Она положила конфету на язык и закрыла глаза. — Чтобы умереть, дуэль не нужна. Можно прекрасно обойтись и без нее.

Дженни кивнула.

— Вот и Александру с Марковым дуэль нужна не ддя того, чтобы умереть. Просто они позабыли об этом, но, как только все закончится, снова вспомнят, поверь мне. Взывать к их разуму до поединка бессмысленно, мы должны позволить им поостыть. Они потом сами будут счастливы, что ничего дурного не произошло, и покрутят пальцем у виска. Мне кажется, каждый мужчина втайне мечтает быть героем, а быть героем — значит смело смотреть в лицо смерти. Сама посуди, уже в детстве они играют в войну и в индейцев. Мужчинам всегда нужно бороться, иначе они утрачивают смысл жизни. Но скажи на милость, где в современном мире им быть героями, где смело смотреть в лицо смерти? В офисе, когда в принтере застряла бумага? Или на шоссе, когда кто-то их подрезает? Да, они заменили борьбу спортом, но соревнование, кто быстрее добежит до душа, имеет с настоящей борьбой мало общего. Поняв это, они начинают пить, в результате проигрывают даже забег до душа и снова пьют. Такова натура русских мужчин, хотя немцы от них тоже недалеко ушли.

— Но…

— Позволь, я договорю. Отнесись к этой дуэли как к игре. Вот, например, мальчишки берут в руки деревянные и пластмассовые ружья — для стрельбы они, понятное дело, не годятся, а для игры — вполне. Или, допустим, когда мужчина смотрит порно, он в самом деле воображает, будто эта грудастая красотка хочет отдаться ему прямо сейчас, и ему нет дела до того, что она состоит из одних только пикселей. Очень может быть, что ему так даже больше нравится, поскольку она не отвлекает его болтовней в процессе.

Дженни было что возразить, но она запамятовала, что хотела сказать, потому что аргументов против становилось все больше, и в результате она уже не знала, с чего начать и чем закончить.

— Все мужчины, с которыми я знакома, — заявила наконец Дженни, — пусть их не слишком уж и много, все они, не вдаваясь в подробности, — взрослые люди, принявшие концепцию взросления, то есть понимающие, что нельзя иметь все, что со своими слабостями нужно уметь справляться и не стремиться обвинять других, если события развиваются не так, как им хотелось бы. Это называется толерантностью к фрустрации, человек учится ей еще в детском саду. Что тут добавить? Я испытываю проблемы со сном, но знаю, что каждая ночь неизбежно заканчивается. То же самое я сказала Маркову, и знаешь, что он мне ответил? «Этого-то я и боюсь». До дуэли вразумлять их бесполезно, тут ты права. Но и после нее в этом тоже смысла не будет, если в результате они умрут.

— А вот и не умрут, — таинственно отозвалась Полина, заворачивая недоеденную конфету обратно в фантик.

Примечательным в рыбках гарра руфа, да и, пожалуй, во всех других рыбах является то, что они могут молчаливо и равнодушно присутствовать даже при жарких спорах и самой природой своего существования подтверждают наличие других сфер интересов помимо участия в прениях, и, возможно, это и является подлинной причиной того, что во многих жилых домах сейчас стоят аквариумы. Но вот звякнул таймер, известивший, что получасовой сеанс завершен, и сотрудница «Фиш спа», которая перед началом процедуры объясняла Полине и Дженни, как правильно принимать ножную ванну, вышла из-за угла с двумя полотенцами и флаконом увлажняющего крема.

— Рыбам, — пояснила она, — по закону тоже положены перерывы в работе, а иначе заведение обвинят в жестоком обращении с животными. В сумасшедшие времена живем, всего можно ожидать.

В отличие от заморского персонала велнес-оазиса «Фиш спа», который покинули Полина и Дженни, Квиз был очень рад вступить в диалог и высказать свою точку зрения. Во всяком случае, он с буйным лаем носился вокруг Полины, пока они с Дженни шагали по Данцигерштрассе в поисках кофейни. По пути Полина объясняла Дженни, как, по ее мнению, пройдет предстоящее мероприятие.

— Дядя созвонился с Александром, встреча состоится сегодня в час ночи в туннеле под Шпрее. Знаешь, где это?

— В Кёпенике?

— Ага. Из туннеля два выхода, один ведет в лесопарк, другой во Фридрихсхаген. Вот у второго и собираемся. В час ночи, не забудь. Что касается медицинского сопровождения, Марков у нас психиатр, то есть дипломированный врач, я работала медсестрой, а вообще сразу за лесопарком находится кёпеникская районная больница. И если что, у всех есть при себе мобильные. — Полина вытащила из кармана листок фольги. — Не забудь, телефоны надо будет выключить и обернуть фольгой.

Пока она говорила, Квиз успел порычать на приближающуюся овчарку, помочиться с трех сторон на одно и то же дерево и побегать по поребрику за голубем.

— Еще один важный момент: оружие. Об этом тебе беспокоиться не нужно, мы всё берем на себя.

Дженни рассмеялась, не зная, стоит ли благодарить Полину за предупредительность в данном случае.

— Передай Маркову требование Александра: дуэлянты встают на расстоянии пятидесяти метров друг от друга и делают по одному выстрелу. Квиз, ты куда?

Пес шмыгнул за кем-то в парадную, и бесконечный поводок застрял в только что закрывшихся дверях. Из-за них раздавался беззаботный лай.

— Нам придется подождать, Дженни. Квиз так частенько делает. Ему обязательно нужно зайти в какие-нибудь двери и выйти из них. Если это затянется, позвоним в любую квартиру, желательно на одном из верхних этажей, чтобы жильцы не успели спуститься и надрать нам уши. — Полина посмотрела на табличку с именами и номерами квартир, нажала кнопку возле фамилии «Герстенберг» и продолжила объяснять: — Пятьдесят метров — большая дистанция. — Она кивнула на дорогу. — Примерно, как отсюда до перекрестка. Коленька, мой муж, говорит, что из пистолета с такого расстояния вообще не попадешь. В общем, умереть никто не должен, нам ничто не угрожает, поэтому дело, считай, в шляпе.