– Боги и так покарали меня, только не знаю за какую мою вину, - снова зашлась плачем Леслава и прижалась к Олегу, безотчетно ища его поддержки. – Отец, ну разве я виновата, что Фелнир изнасиловал меня?! Не по своей воле я была с даном, клянусь всесильной Мокошью!!!Олежек ничего слушать не хочет, твердит, чтобы я избавилась от ребенка, иначе он избавится от меня. А я уже помыслить не могу, чтобы расстаться с ним, даже если его отец Фелнир. И с Олежеком я расстаться не могу, люблю я его, окаянного!

– Не печалься, не убивайся так, милая, - ласково проговорил Вещий Олег. – Вернется к тебе Олежек. Снова он назовет себя своей любой ладой и признает он твоего сына!

Князь подошел к плачущему младенцу, взял его на руки, с любовью глядя на его залитые слезами щечки, и ребенок тут же затих, ощущая приятное благотворное тепло, идущее от его сильных рук.

– Вот так-то лучше, - довольно прошептал Вещий Олег и, прижав мальчика к своей груди, он вышел вместе с ним на крыльцо терема, где объявил собравшемуся народу.

– Люди, дочь князя Земовита родила мне моего первого внука! Накрывайте столы и готовьте большой пир, я хочу отметить это событие!

Челядь радостно зашумела и бросилась выполнять распоряжение Вещего князя, предвидя богатое угощение и подарки с его стороны. Олежек с недоуменным видом посмотрел на отца и спросил:

– Отец, ты уверен в своих словах?!

– Не сомневайся, Олежек, сын Леславы – это твой сын, - твердо сказал князь и ловко передал ему ребенка из рук в руки. – Береги его как зеницу ока и счастье не покинет твой дом.

– Ну, если такое говоришь ты, отец, тогда я признаю его, - сказал Олежек и совсем другими глазами посмотрел на ребенка, покоящегося на его руках. – Я рад, что у меня появился наследник!

– Как ты назовешь мальца? – спросил Вещий Олег, на сей раз по-доброму глядя на своего непутевого отпрыска с ребенком на руках. Но Олежек и в эту минуту согласия с отцом влил ложку дегтя в бочку меда.

– Назову его тоже Олегом. Может, имя заставит тебя, отец, быть более щедрым к внуку, чем к сыну, - вызывающе произнес Олежек, напоминая отцу об их ссоре и своих требованиях.

– Ну-ну, новгородским князем или посадником будет тот, кого изберут сами новгородцы, - предостерегающе проговорил Вещий Олег и пошел к сестре обсудить с ней появление нового члена княжеской семьи. На семейный совет он также пригласил Ольгу, поскольку взял себе за правило ничего не скрывать от нее.

– Я рада, что ты смог уладить дело миром, брат, - с признательностью сказала Вещему Олегу Ефанда. – Раздор с князем Земовитом ничего хорошего не принес бы ни нам, ни Руси, да и жалко было бы Леславу, если бы Олежек выгнал ее из дома.

– Но, отец, тетя, вы уверены, что мальчик – сын Олежека?
– с сомнением проговорила Ольга. – Я тоже прикинула сроки, и мой брат прав – рановато еще ребенку появляться на свет, если дитя, которое родила Леслава, действительно его сын.

– Ольга, истинный отец не тот, кто породил дитя на свет, а тот, кто его вырастил, - с улыбкой ответил дочери Вещий Олег. – Если в каждой женщине содержится частица богини-матери Лады, и она становится священным существом, когда производит дитя на свет, то мужчина всего лишь слепое орудие всетворящего бога Рода, используемое Родом для зачатия. Право называться родителем мужчина получает тогда, когда вкладывает свою душу в ребенка, терпеливо растя его как капризное деревце в саду. Не в обычае русских мужчин отказываться от детей, которые рожают им их жены, и дети их становятся русскими, даже если они зачаты от чужеземцев. Я уже влил свой дух в сына Леславы, когда с любовью прижал его к своей груди, и он такой же мне внук как если бы был зачат Олежеком, а не даном Фелниром.

– Говоря по-простому, дочка, - чей бы бычок не скакал, а теленок наш!
– улыбнулась и княгиня Ефанда, одобрительно кивая головой брату и одновременно многозначительно глядя на Ольгу.

Молодая женщина не сразу поняла пристального взгляда своей родственницы – светлой колдуньи Севера, унаследовавшей свой магический дар от небесных предков-Асов, но ее лицо покрылось стыдливым румянцем. Она-то не только не смогла родить ребенка даже со стороны от чужого мужчины, но и женщиной еще не сподобилась стать, так и ходит девственная и целомудренная постылым пустоцветом.

На пиру Ольга поняла, насколько правы оказались отец с тетей, когда признали ребенка Леславы. Олежек, убежденный в том, что отец с его вещим даром не признал бы новорожденного мальчика, не будь он родным внуком Вещего Олега, поверил в свое отцовство и помирился с молодой женой. По его понятиям, мужская гордость не позволила бы отцу назвать своим внуком приблудного ребенка. Леслава, забыв о своих недавних горьких слезах, сияла, как только что распустившийся навстречу солнцу цветок, умытый дождем. Она выглядела безгранично счастливой и радостной на шумном многолюдном пиру от того, что милый ее сердцу молодой супруг вернул ей свою горячую любовь, и сестра ее мужа невольно ощутила зависть к ней. Глядя на супружеское согласие, воцарившееся между братом и его женой-ладой, Ольга вспомнила многозначительный взгляд Ефанды, устремленный на нее во время доверительного разговора, и невероятная мысль заставила учащенно забиться ее сердце. Неужели свекровь намекала ей, чтобы она тоже зачала на стороне, а ее за это простят?! Наверное это так, и если законный супруг упорно избегает ее иначе ей не стать женщиной и матерью. Недаром волхв Всевед мрачно предрек, что ребенка от супружеского союза Игоря и Ольги не следует ждать. Но ее Вещий отец утверждал обратное! Ольга прижала ладони к своим пылающим щекам, чувствуя, что она окончательно запуталась в своих вопросах и предположениях. Ей было ясно одно, что она не хочет изменять Игорю даже ради появления наследника на свет, и следует решительно настоять на своих супружеских правах как только неуловимый и безразличный к ней муж вернется домой из военного похода.