– Гость? – переспросил Орри, следуя за слугой к лестнице. – Я никого не… Боже, это ты, Джордж!

– Думаю, я, – ответил забрызганный грязью с головы до ног человек в дорожном костюме. – Если вытряхнуть золу из моих волос и отмыть копоть с лица, можно узнать наверняка.

Орри бросился вниз по ступенькам:

– Каффи, отнеси саквояжи в гостевую комнату. Джордж, ты ужинал? Мы садимся за стол через полчаса. Почему ты не сообщил заранее, что едешь?

– Я и сам не знал еще несколько дней назад. А потом вдруг решил. Кроме того… – он достал сигару нервным движением, – я подумал, что, если напишу о своем приезде, ты можешь и не ответить. Ты же не ответил ни на одно из моих писем.

Орри покраснел:

– Я был чрезвычайно занят. Урожай… ну и все эти волнения в штате, как ты знаешь…

– Да, это уж точно. Когда я вышел из поезда в Чарльстоне, мне вообще показалось, что я где-то за границей.

– Ты можешь оказаться прав в любой момент, – сказал Орри, невесело рассмеявшись. – А что, на Севере такие же настроения?

– Я бы сказал, очень похожие.

Орри покачал головой, хотя и не удивился словам друга. Губернатор Пикенс уже объявил об экстренном съезде в баптистской церкви в Колумбии. Все ждали, что делегаты проголосуют за сецессию.

Джордж кашлянул, нарушая молчание.

– Не нальешь мне выпить? – попросил он. – А уж потом поговорим.

– Конечно, – заметно воодушевился Орри. – Идем со мной.

Он повел Джорджа в библиотеку. Приезд старого друга несказанно обрадовал его, но их недавняя ссора еще создавала какой-то барьер между ними, мешая ему выразить свои чувства. Орри достал свой лучший виски. Когда он наполнял бокалы, Джордж как бы вскользь заметил, что виделся с Купером.

– Но в первую очередь я приехал не ради него, – добавил Джордж.

Он удобно устроился в кресле, сбросил один ботинок и потер ногу в носке.

Орри с бокалом в руке стоял спиной к окну. Сквозь жалюзи в комнату сочился бледный зимний свет, тонким контуром обрисовывая его фигуру.

– А ради чего? – спросил он.

Господи, хватит ли у меня сил, подумал Джордж, внезапно почувствовав раздражение. Он вспомнил, какое безмерное отчаяние заставило его в конце концов решиться на путешествие до этой комнаты. Он посмотрел на высокого недружелюбного человека у окна и ответил:

– По двум причинам. Первая – я пытаюсь спасти нашу дружбу.

Последовало тяжелое молчание. Орри, захваченный врасплох, не мог найти слов. Джордж наклонился вперед, и его поза словно подчеркнула силу его голоса.

– Эта дружба важна для меня, Орри. Кроме Констанции и детей, это единственное, что я ценю превыше всего в жизни. Нет, подожди… выслушай меня! Я попросил у тебя прощения в письме, но никогда не считал, что этого достаточно. Полагаю, ты тоже. Поэтому я и приехал, чтобы поговорить с тобой, встретиться лицом к лицу. Не позволяй местным бузотерам или радикалам вроде моей сестры уничтожить наши добрые чувства друг к другу.

– Ты что-нибудь слышал о Вирджилии?

Джордж покачал головой:

– Она до сих пор скрывается. Честно говоря, меня это не интересует. Мне не следовало ее поддерживать в тот проклятый день. Я просто вышел из себя.

Желая разрядить обстановку, Орри пробормотал:

– Я бы сказал, мы оба вышли из себя.

– Я приехал не винить тебя, а просить у тебя прощения. Совершенно ясно, что Южная Каролина хочет выйти из Союза, хотя, на мой взгляд, это большая ошибка. Некоторое примирение с рабством всегда было возможно, но, если я правильно понимаю настроения в Вашингтоне, теперь, когда дело дошло до отделения, об этом не может быть и речи. В любом случае, куда бы ни повернул этот штат, остальные южные штаты, скорее всего, пойдут за ним, и последствия будут ужасны. Страна сейчас похожа на огромный корабль, севший на мель, который не может плыть самостоятельно и постепенно разваливается на части. Хазарды и Мэйны были дружны многие годы, и я не хочу, чтобы наша дружба тоже села на мель и развалилась.

Орри посмотрел на своего гостя, и вдруг тот барьер, который так мешал ему радоваться приезду друга, рухнул.

– Я тоже не хочу, – с огромным облегчением сказал он. – Я ужасно рад, что ты приехал, Джордж. Теперь я тоже могу извиниться перед тобой. Давай начнем все с чистого листа.

Джордж встал и шагнул к нему:

– Настолько чистого, насколько мы сумеем в эти трудные времена.

И они крепко обнялись, как братья.

Вскоре их разговор уже шел так же легко, как в прежние дни.

– Я действительно боюсь столкновения, если Южная Каролина решит отделиться, – серьезно сказал Джордж. – И не только политического.

– Вопрос, кому принадлежат федеральные форты, уже стал предметом жарких обсуждений, – кивнул Орри.

– Я это понял, когда проезжал по Чарльстону. Кто-то должен найти выход из этой неразберихи, пока безумцы с обеих сторон не втянули нас в войну.

– А есть какое-нибудь решение?

– Линкольн и его сторонники предложили одно: запретить рабство, но компенсировать Югу потери. Даже если для этого придется вытряхнуть из казны последнюю унцию золота. Возможно, выход не идеальный и даже не слишком нравственный, но, по крайней мере, так можно избежать вооруженного конфликта.