Тем временем к Кулику подошёл командир батареи и доложил, что к стрельбе всё готово. И спросил можно ли начинать. Григорий Иванович утверждающе кивнул и предложил Ахмерову и Левицкому взять бинокль или подойти к стереотрубе. Левицкие поблагодарил и сказал, что у него своё, и действительно, поднёс к своему единственному глазу оптическую трубу восьмикратного увеличения, купленную пятьдесят лет вперёд (в 1989 году) по случаю. «Вот и пригодилась». А Ахмеров сказал, что уже видел запуски ракет и лучше, чтобы биноклем воспользовался кто-нибудь из комиссии, которая будет принимать решение о запуске в серию стреляющих нынче образцов.

Командир батареи по телефону отдал приказ открыть огонь, на батарее быстро и коротко засуетились. Расчёты попрятались в приготовленные укрытия, и раздался залп. Конечно, работники ГАУ РККА были людьми привычными к стрельбе и залпам, но, то, что произошло, заставило вздрогнуть даже их. Да, что там работники ГАУ, Ахмеров, неоднократно участвовавший в стрельбах своего полка зенитными ракетами «Куб» 3М9 и «Круг» 3М8, видевший как они сходят с направляющих и с рёвом уходят в небо, и тот почувствовал себя неуютно под впечатлением могучего грохота сотни ракет, улетающих за столь короткое время к цели. Даже за полкилометра донёсся запах сгоревшего пороха и поднятой залпом пыли. Показалось даже, что воздух стал горячее. И этот звук, похожий на рёв стада ослов, штук пятьсот, одновременно.

Перед залпом семи установок со снарядами РС-132, никто из присутствующих не обратил внимания на некоторые действия, около стоявшей поодаль радийной машины. А произошло там вот что. Из КУНГа вышли трое военных, неся с собой некую конструкцию напоминающую треногу или ещё что-то, похожее на древнюю баллисту, приладили к ней большой «игрушечный» самолётик, произвели какие-то действия. Застрекотал «игрушечный» двигатель «игрушечного» самолёта и он стремительно взлетел в небо, кругами набирая высоту, вскоре скрылся с глаз.

Через десять секунд, или немногим больше, на месте мишенного поля начали рваться первые снаряды, вскоре взрывы слились в общий единый гул вулкана, бушевавшего на месте условного опорного пункта, условного противника.

И вдруг всё стихло. Вот когда наступила тишина, которая, кажется даже, давит на барабанные перепонки. Все присутствовавшие на полигоне, стояли, ошеломлённые происшедшим. Даже расчёты машин, состоявшие из выпускников артиллерийского отделения академии (молодые майоры), которым предстояло командовать формируемыми бригадами гвардейских реактивных миномётов. Им, конечно, пришлось применить все свои знания и умения, для того, чтобы с работниками НИИ-3 составить таблицы стрельб для РСЗО, но они пробно стреляли только из одной машины и не всем пакетом из 16 реактивных снарядов. Потом руководствуясь недавно принятой СК-35 (системой координат), чертили эллипсы разброса и прочие премудрости, но залп всей батареи и они слышали впервые.

«Да, досталось немцам под Оршей». – подумал Ахмеров. Тем временем командир батареи доложил Кулику, что машины, предназначенные для стрельбы РС-82 готовы к стрельбе. Командарм спросил, а будут ли заметны результаты стрельбы этими снарядами на фоне того, что натворили предыдущие. Командир батареи разъяснил, что стрелять будут практическими снарядами, имеющими инертные боеголовки ( по-простому – залитые цементом), и для определения эффективности стрельбы нужно только знать, попали они в нужный эллипс или нет. А этому воронки от РС-132 не помешают. Кулик согласился и разрешил стрелять по готовности.

Опять команда по телефону, опять рёв улетающих ракет, но уже слабее. И через те же десять с небольшим, секунд ожидание взрывов. А взрывов нет.

Практически сразу после залпа РС-82 в сторону мишенного поля поехал грузовик ГАЗ-АА с сапёрами в кузове. Затем подъехал автобус, и все члены комиссии загрузились в него, для поездки к месту падения снарядов. Следом поехала машина с оператором и киноаппаратом.

Левицкий с Ахмеровым поехали на машине Иванова.

А на мишенном поле всё было так, как и представляли себе Левицкий с Ахмеровым. Это люди двадцать первого века каждый день видят в новостях и различных ток-шоу места обработанные разными РСЗО. Люди первой половины двадцатого века не были привыкшие к таким плотностям артиллерийского огня. Члены комиссии ходили по «лунному пейзажу», только полчаса назад бывшему макетом опорного пункта и невольно качали головой. Кроме того, кругом попадались неразорвавшиеся снаряды РС-82. То есть, если бы и они взорвались… Как на тех похоронах преферансиста: «Вот если бы он зашёл с бубей – было бы ещё хуже». И так хватило, чтобы засыпать половину окопов и огневых точек, развалился от ближнего взрыва полублиндаж. Не говоря уже про опрокинутые танки, в том числе и средние. Правда, японские.

Комиссия походила минут пятнадцать, покачала головой и стала собираться у автобуса. Ахмеров с Левицким тоже подошли к группе товарищей. Первым прервал общее молчание командарм 1-го ранга Григорий Иванович Кулик:

– Ну, товарищ гвардии подполковник, это сильно. Это у вас здорово получилось.

– Что вы, товарищ командарм 1-го ранга. Это не мы, это вот они инженеры и конструкторы, - проговорил Фарид Алимжанович, указывая рукой на, всё ещё двигающихся по полю представителей НИИ-3, практически во главе с Владимиром Дмитриевичем Нехорошевым. Они подсчитывали и замеряли параметры артналёта и записывали в журналы наблюдений и регистраций результатов. Остальным всё было ясно и без замеров.

«Как немцам в июле 1941 года под Оршей» - подумал Левицкий. И порадовался, что к сорок первому несколько сотен батарей будут выпущены производством, обеспечены личным составом и расположены в нужных местах по советско-германскому фронту. И немцам кругом будет «полная Орша».

– Так, пока товарищи специалисты будут составлять отчёты, и писать бумаги с предложениями и выводами, мы успеем сходить, заморить червяка? – традиционно, как положено после успешных испытаний, предложил командарм.