– Гутен морген, фройляйн Клара, - Фарид Алимжанович сразу решил показать, что десять дней в Ташкенте не сачковал, а повторял по самоучителю.

– Здравствуйте, товарищ подполковник. Во-первых, не фройляйн, а фрау Шмидт. Во-вторых, теперь понятно, что над вашим произношением надо работать.

– Это хорошо, что вы уточнили, фрау Шмидт, а то я уж хотел поухаживать за молоденькой учительницей, если не замужем, - продолжил балагурить Ахмеров, - но раз вы замужем, вопрос отпадает сам собой.

– Но ведь вы тоже женаты, товарищ подполковник.

– В длительной командировке все мужчины – холостяки.

И так учёба началась.

Как-то, через два-три дня после начала занятий, которые проходили в основном с утра, только успела уйти фрау Шмидт, и Ахмеров собирал со стола конспекты и выключал диктофон, куда он, с разрешения фрау, записывал все уроки подряд, вошёл улыбающийся Левицкий.

– Студпривет! Учишься студент? Учись, учись, ученье свет.

– А то ты сам не занимаешься английским?

– Занимаюсь, только ко мне приходит доцент, в чине старшего сержанта госбезопасности. А твоя преподша ничего. Маленькая, такая чернявая, но ничего.

– Но, но, но. Русо туристо, облико морале, – поддержал шутливый тон Владимира Ивановича подполковник, - я ведь не шучу на тему, что ты там делаешь по вечерам с молодым жандармским офицером.

– И не шути. Такая жуть, нынешний англицкий. Никаких американизмов, чистый оксфорд. А я оказывается всю жизнь разговаривал на суржике, типа «кокни» с Ист Энда.

– Ладно, ты ведь не за этим пришёл?

– Йес ай ду. Тьфу ты, чёрт – прилипло. Ты мне не рассказывай, зачем нам это – видимо, товарищи хотят прицепить нас к переговорам – тебя с немцами, меня с союзниками, не дай бог, будущими. С такими союзниками надо держать топор под подушкой.

– Даст бог, товарищ Берия со своими «орёликами» сделает хороший, такой, топор на союзничков.

– Кстати о боге. Что сделалось с товарищем Сталиным? – сказал Левицкий и оглянулся по сторонам. Ахмеров, заметив движения Левицкого, пожал плечами. Не знаю, мол. Может и нас слушают. – Может он узнал причину и механизм переноса?

– Может быть, - ответил Ахмеров, и Левицкий понял, что его догадка близка к истине и Сталин поделился этим с Ахмеровым.

– Опасный ты человек, Владимир Иванович, - повторил шутку Сталина Ахмеров.

Дальше пошёл разговор и вовсе на достаточно опасные темы. Фарид Алимжанович поведал, что готовится внеочередной пленум ЦК ВКП (б), где с докладом об обстановке в стране и мире выступит Сталин, а потом, с мнением политбюро по внешней политике выступит Молотов, а доклад об основных задачах внутри страны произнесёт Жданов. Про выступление Молотова Ахмеров сказал, что ему ясно из истории, а вот доклад Жданова будет содержать тезисы о том, что в преддверии мирового военно-политического кризиса и возможной мировой войны, надо укреплять единство страны. Не надо, кроме имеющихся объективных различий по национальному, партийному, имущественному и прочим признакам, добавлять верующий человек или нет. Религия дело частное и если церковь любой конфессии не выступает против Советской власти, не ввергает народ в бесполезную борьбу с существующим народным режимом, не стоит обострять накал борьбы за атеизм и требовать от народа, срочно разрушить храмы. Этим экстремизмом партия не будет заниматься. Тем более, многие храмы являются произведениями искусства и должны охраняться государством. Но кто кроме самих верующих, объединённых в церкви, лучше будет защищать. Так что, это касается всех конфессий, кроме откровенно сатанинских и человеконенавистнических. Вот такие пироги.

– Представляю, как долго товарищ Сталин убеждал Жданова готовить такой доклад, - это уже Левицкий подвёл черту под сообщением друга.

– Товарищ Сталин сказал, что возможно и нам с тобой придётся участвовать в качестве приглашённых гостей без права голоса.

– Как так, у нас же с тобой даже партбилетов нет?

– На днях вручат, с сохранением стажа по 20 лет. Вот так, большевик Левицкий.

– Если откровенно, не хочется мне идти на все эти мероприятия. И так времени ни на что не хватает.

– Мне кажется, товарищ Сталин нарабатывает нам авторитет, чтобы наши предложения принимались охотнее, чтобы нам легче было бы работать.

– Вот это меня и смущает. Мы ведь не боги, а вдруг ошибаемся.

– Да, влипли мы с тобой, по самые помидоры. Впрочем, когда было по другому?

– Я не о себе. Мне, конечно, жалко мою тушку, но если мы ошибаемся, это ведь скажется на многом.

– Ладно, будем думать, чтобы не ошибаться.

– Кстати о птичках, вернее о встречах с англо-французской делегацией. – Левицкий решил вернуть разговор на деловую почву.
– Мне товарищ Берия прислал для ознакомления книжку. Называется «Мюнхенский дебют». Если ты думаешь, что это о шахматах – ты ошибаешься. Это вольная компиляция перевода с английского книги о другом варианте событий в Европе после мюнхенского сговора в 1938 году, помнишь, ты эти материалы из своего компьютера передавал Сталину, когда он спросил, чего такого мы могли бы подложить англо-французам и немцам, чтобы им не до нас было? Так, вот, эта книга вышла в Швейцарии на французском и немецком языке. Там очень подробно освещены моменты начала второй мировой войны, нападения на Польшу, захват Бенилюкса, оккупация Норвегии. Только немного сильнее сопротивляются, и немцы несут большие потери. Книга вышла недавно, на неё ещё не обратили внимания ни французы, ни немцы. Таким образом, моя задача, при встрече с французскими «друзьями», как бы случайно показать им, что я читаю этот опус. А потом, в разговорах в кулуарах совещания, высказать лично своё мнение, что, с моей точки зрения эксперта, очень реалистичный сценарий развития событий показан в книге. Немцы не нападут сразу на СССР, а сперва разгромят Польшу, англо-французы не будут воевать за неё, надеясь, что смогут обмануть Советы, втянув их в войну с Германией. Потом немцы, сочтут, что если они вломятся в СССР, то союзники ударят им в спину, и поэтому врежут, сперва, по Франции, по пути сметая режимы в Бенилюксе (и очень быстро). И пока, даже если русские будут иметь договор с союзниками, в силу объективных обстоятельств, мобилизация займёт у них месяц-полтора, немцы успеют покончить с французами. И опять война на одном фронте. Теперь уже, русском. Так зачем русским играть в эти «напёрстки»? Шарик всё равно у сдающего. Зачем русским такие договоры с англо-французами? Вот такие расклады. И в конце, по многочисленным просьбам «трудящихся», подарить им книгу с личным автографом полковника Набережных. Я опять работаю под оперативным псевдонимом.

– Псевдоним, говоришь, - специально сделав неправильное ударение на слове «псевдоним», произнёс Ахмеров, - а, вот мне придётся работать под своим именем.

И он вкратце изложил последний разговор со Сталиным, когда Иосиф Виссарионович объяснил подполковнику, почему он включил в делегации к Ворошилову – Левицкого, а к Молотову – Ахмерова. Просто, если поручить сыграть экспертов предсказывающих будущее, кому-нибудь из реальности 1939 года, это будет заучивание роли и пересказ того, что для них ещё не было, и возможно не будет. « А вы с Левицким, считай, пережили всё это, для вас это, безусловно, было».