Но в нескольких номерах за закрытыми шторами сиял золотистый свет, включая угловой номер на третьем этаже.

Номер агента Свенсона.

Вчера Лайла пошла в отель, чтобы навестить Элоизу. Пока она была там, ей удалось выяснить, какой номер занимает Свенсон.

Ранняя пташка. Часы на приборной панели показывали, что еще нет пяти.

Я объехала отель сзади, к парковке. Машина Свенсона — простой чёрный внедорожник с вашингтонскими номерами — стояла во втором ряду. На лобовом стекле осела роса. Лайла также узнала марку, модель и номер автомобиля у Элоизы.

Хорошо. Он всё ещё был в отеле.

Пока утро шло по плану.

В то время как Матео крепко спал прошлой ночью, я лежала, глядя в тёмный потолок, не в силах отключить мысли. Я слишком много лет жила под облаком паранойи. Паранойи отца. Своей собственной. Мои иррациональные страхи достигли пика примерно в два часа ночи.

Я убедила себя, что Свенсон мог находиться снаружи, следя за домом и ожидая, что я выведу его на отца. Поэтому решила: прежде чем отправляться в горы, нужно удостовериться, что за мной не следят.

Вэнс говорил, что есть небольшой риск того, что Свенсон получил ордер на доступ к моей истории звонков. Что он мог установить слежку за моим местоположением и знать о моих походах. Может быть, даже подслушивающее устройство в машине. Но Вэнс также сказал, что для таких крайних мер у Свенсона вряд ли хватит оснований.

Да, мой отец — беглец. Но у ФБР есть дела поважнее.

Так что, если только Свенсон не следил за мной физически, вероятность того, что он узнает, куда я направляюсь, была невелика.

Облегчение пришло вместе с долгим выдохом, и я снова повернула машину на Мэйн-стрит, оставляя Куинси в зеркале заднего вида. Я поехала по знакомым дорогам через сельскую местность в сторону Соболиной вершины. Припарковавшись там, где оставляла машину последние несколько недель, я достала рюкзак из багажника, закрепила его на плечах и начала подъём.

Земля была покрыта слоем инея. Деревья ещё несколько часов не позволят солнечному свету согреть лесной полог. Мой выдох превращался в белые облака, клубящиеся позади, и хотя было прохладно, мышцы постепенно разогревались. Пот выступил у висков.

Я шла по тропе около мили, прежде чем свернуть в сторону, куда отправилась в прошлую субботу. В тот день, когда, как мне показалось, я увидела отца.

Он здесь? Именно поэтому Свенсон приехал в Монтану? Возможно, кто-то из туристов заметил отца? Может, он спустился в город за чем-то важным, вроде медицинских принадлежностей, и кто-то узнал его рыжие волосы и лицо.

С таким шрамом длиной в пятнадцать сантиметров, тянущимся от глаза до подбородка, затеряться отцу было нелегко.

Он заработал этот шрам, можно сказать, из-за автокатастрофы. Ему было чуть за двадцать, он вышел на пробежку и наткнулся на мальчишку, который играл в баскетбол у себя во дворе. Мяч выкатился на дорогу как раз в тот момент, когда проезжала машина. Отец увидел, как мальчик побежал за мячом, не замечая опасности. И тогда он бросился на помощь, оттолкнул мальчишку и сам принял удар.

Я горжусь этим шрамом. Даже если весь мир считает моего отца злодеем, даже если этот шрам только усиливает это заблуждение, для меня он — герой. Для того мальчика, которого он спас. И для меня.

Сойдя с тропы, идти стало сложнее. Мне приходилось пробираться через камни и ветки, обходить кусты и деревья. Отец научил меня скрывать следы. Когда мы были вместе, я перепрыгивала грязные участки, ходила по опавшим иголкам, а не по земле.

Но сегодня я не думала о том, чтобы скрыть следы. Сегодня для меня важна была скорость, поэтому я выбирала самые простые пути через подлесок.

Ещё час пути, и мои ноги начали ныть, лёгкие горели. Но я продолжала упорно двигаться вперёд, пока не добралась до места, где была в субботу.

Я сделала паузу, чтобы отдышаться, достала из рюкзака бутылку воды и сделала пару глотков. Затем сложила ладони у рта и издала пронзительный свист.

Как и всегда, ответом была тишина.

Мои плечи опустились. Чёрт.

Конечно, его здесь не было. Было еще рано. Наверняка он всё ещё где-то в лагере. А если он действительно прячется от меня, то вряд ли остался бы в этом районе. Но я всё равно должна была попробовать. Это место подходило для начала поисков так же хорошо, как и любое другое.

Я достала из рюкзака складной нож и на этот раз открыла его аккуратнее. Нашла рядом дерево, готовая вырезать на коре то, что не сделала в субботу: свои инициалы и сегодняшнюю дату. Но стоило мне снять небольшой кусок коры, как я замерла.

Что, если сюда придёт Свенсон? Он явно не выглядел как человек, любящий походы, с его идеально выглаженной одеждой и начищенными туфлями, но мог меня удивить. Найти мои следы — одно дело. Это легко можно объяснить обычной прогулкой.

Но намеренная метка? Мне не нужно, чтобы он наткнулся на вырезанную надпись и решил задержаться в Монтане ещё надолго.