— Если хотите хороший совет, то пожалуйста, — я перебил его, вставая с места. — Слушайте учёную команду. Особенно научного руководителя. Вокруг нашего отряда происходит много странного и, видимо, будет происходить. Дело не только в снах, о которых вы слышали. Тут могут быть и более серьёзные вещи. Материальные. Понимаете?

Я внимательно посмотрел безопаснику в глаза.

— Не думаю, что это был кто-то из нас, — сказал я после небольшой паузы. — А вы на всякий случай имейте ввиду, что такое возможно. Понимаете? Само по себе.

— Благодарю за информацию, — кивнул безопасник, протягивая руку. — Моё почтение.

Я вовсе не был уверен, что он не затаил на меня зла. Но, по крайней мере, ему хватило ума этого не показывать.

«Ловко ты его!» — восхищался Вася, когда мы шли по коридору обратно к лифту.

«Знаешь, — грустно подумал я. — мне бы хотелось, чтобы здешние безопасники лучше разбирались в происходящем. Объект-то специфический. Очень».

«А ты идеалист!»

Я едва успел зайти в номер и начать распаковывать вещи, когда в дверь снова постучали. В этот раз в гости пришла Диана. У меня от досады аж зубы зачесались. Но внешне я этого никак не показал, конечно.

— Привет! — сказал я, улыбнувшись.

— Привет, — чуть смущённо ответила она. — Слушай я…

— Да ты проходи, что ли! — спохватился я. — Не стой на пороге.

«Ещё не хватало, чтобы соседи разговором любовались», — подумал я про себя. Вася тактично промолчал.

— Слушай, мне ужасно неловко за своё поведение.

— Да вообще не проблема, — ответил я. — Понимаю. Мы все в стрессе. Ну и я бы не…

— … нет, проблема, Жень! — она перебила меня. — С завтрашнего дня ты на индивидуальной подготовке. Получается, мы будем получать весточки друг о друге только во время сеансов связи. Мне бы не хотелось, чтобы мы расстались вот так…

Она посмотрела мне в глаза со странным выражением. В нём было и признание вины, и надежда, и какое-то странное возбуждение.

— Хорошо, — улыбнулся я. — Давай расстанемся иначе.

Она подошла ближе и заговорщически прошептала:

— Скажи, хочешь свежим воздухом подышать? Наружу, под обычное небо? А то ведь до старта у тебя такой возможности больше не будет…

— Там холодно! — улыбнулся я.

— Ничего, это всего на минуту! Туда и обратно! Куртку от спортивного костюма накинь! — ответила она.

Я не стал ей говорить, что мне выдали обратно вещи, включая зимнюю верхнюю одежду. Мне стало интересно, что же именно она задумала и для чего. Поэтому я накинул спортивную куртку и сказал:

— Ну хорошо! Пошли!

Рядом с верхней палубой был небольшой технический проход. Он нужен был для обслуживания маскирующей установки снаружи. О нём мало кто знал, даже из постоянных обитателей объекта. Диана рассказала, что она ещё в детстве вроде как случайно подсмотрела за одним из работников, когда он выходил наружу.

— Здесь есть шлюз, — объясняла она. — С обеззараживанием. Заходишь, нажимаешь на кнопку выхода, и через полминуты ты снаружи. Чтобы выйти обратно, повторяешь всё то же самое в обратной последовательности.

Она нажала кнопку на панели и металлические двери открылись. Внутри было помещение, похожее на кабину лифта, выполненное полностью из нержавейки.

— Ну что? — спросила она. — Заходишь?

Диана отчаянно старалась казаться спокойной, но я видел все признаки того, что она нервничает. И не удивительно.

— Давай ты первая, — улыбнулся я.

— А ты галантен! — она улыбнулась в ответ. И неожиданно шагнула в кабину.

— Стой!

Я едва успел отреагировать, вытащив её обратно за мгновение до того, как закрылись двери.

— Что? Ты чего? — испуганно спросила она, отстраняясь.

Я вздохнул.

— Пойдём на верхнюю палубу, поговорим, — предложил я.

— Хорошо. Пойдём, — она пожала плечами.

Оказавшись в помещении под звёздным арктическим небом, я на всякий случай проверил, что мы здесь одни. Потом сказал:

— Слушай, я верю, что ты не хотела меня убить.

— Жень, ты о чём?

Широко распахнутые глаза, расширенные зрачки… нет, не притворяется. Действительно удивлена.

— Ты, наверно, где-то добыла мою медицинскую карту. Ну или тебе кое-что обо мне рассказали. Так? — спросил я. — Даже догадываюсь, кто. Поэтому ты хотела поставить меня в такие условия, где я проявил бы слабость. И меня отстранили бы от полёта. Так?

В её взгляде появилась обречённость. Но одновременно и облегчение.