— Понимаю.

Он собрался было подняться с дивана, но замешкался.

— Да, ещё момент, — сказал он как бы между прочим, явно стараясь, чтобы его голос звучал небрежно.

— Слушаю.

— Мне удалось добиться отмены протокола «ноль» после вашего возвращения. Так что в историю вы войдёте под своим именем. И, кстати, все ваши личные вещи, которые находились в общежитии, сохранены. Но возвращаться туда вам больше не придётся. Государство вам подарит квартиру, как это было в старые добрые времена. В любом городе на ваш выбор. Но я, конечно, настоятельно рекомендую Москву.

На ужин я опоздал. Остальные четверо членов первого отряда уже сидели за круглым столом в центре помещения и что-то оживлённо обсуждали.

Когда я вошёл, наступила тишина. Все начали переглядываться. Я даже заподозрил, что вместе со мной вошёл кто-то из руководства и на всякий случай оглянулся. Но нет: у меня за спиной никого не было.

Я подошёл к столу. И тут все вдруг встали.

— Женя, — первым заговорил Влад. — Мы тут узнали, что у тебя, получается, крайний вечер в нашей компании.

— Похоже на то, — кивнул я.

— Слушай, у нас сухой закон и все дела, — продолжал он. — Но мы бы хотели основать что-то вроде новой традиции. Каждый из нас, кто пойдёт следом, хотел бы тебе пожелать чего-то особенного, ну и дать напутствие. Может, мы и провели вместе меньше времени, чем предполагали, но, получается, теперь мы на всю жизнь связаны.

Он оглядел присутствующих. Кто-то согласно кивал, кто-то глядел на меня и улыбался.

— Давайте хотя бы чай поднимем, что ли? — предложил он, понимая со стола свою кружку.

— Сейчас! Жене только закажу! — спохватилась Диана, нажимая на сенсорные кнопки на пульте.

Все терпеливо ждали, пока новая дымящаяся кружка с чаем поднимется из столешницы. Наконец, я подошёл и взял её правой рукой.

— Так вот, — продолжал Влад, прокашлявшись. — Женя. Наверно, каждый из нас хотел бы оказаться на твоём месте. Но одновременно и не хотел бы: мы все люди, и прекрасно понимаем, что это такое, быть самым первым. Я хочу, чтобы ты знал — я буду держать за тебя кулаки. Ругать тебя последними словами и делать вообще всё, чтобы тебе повезло. Потому что очень хочу пойти следом.

— Женя, — сказала Диана после небольшой паузы, глядя мне в глаза, — спасибо тебе за всё. Уверена, всё, что ни делается — к лучшему. А мы живём в то время, когда может исполнится любая, даже самая безумная мечта. Покажи нам всем, что это возможно! И удачи.

— Спасибо, — кивнул я.

— Я буду переживать за тебя, братишка, — сказал Антон. Улыбка на его брутальном лице вышла на удивление тёплой. — Держу за тебя кулаки! Удачи!

— Спасибо, Антон.

— Все знают, что на твоём месте должен был быть я! — улыбнулся Максим, — и был бы — если бы обладал такой же интуицией, выдержкой и умом, как ты. Жень, ты теперь для меня пример. И, уверен, будешь примером для многих. Да! Не забудь завтра обязательно посмотреть «Белое Солнце пустыни»! Я проверял, в архиве оно точно есть!

— Это ещё зачем? — удивился я.

— Традиция! — ответил лётчик.

Остальные переглянулись с недоумением.

— Ребят, вы чего, реально не в курсе? — развёл руками он. — Ясно. В общем, учить да учить! Сегодня, кстати, Жень, твои монетки плющили.

— Чего?

— «Ангару» катили на стартовый стол. Техники кладут на рельсы монетки, чтобы их расплющило. На удачу.

— Ясно.

— Есть ещё кое-что, что ты обязательно должен сделать перед стартом! — продолжал Женя, но потом посмотрел на Диану и осёкся. — Потом расскажу. После ужина. Договорились?

— Договорились, — улыбнулся я.

— Ну, тогда за тебя. И большущей удачи!

Мы чокнулись кружками с чаем, сделали по глотку и снова сели за стол.

За едой мы болтали ни о чём. Вспоминали какие-то малозначимые забавные мелочи из наших прежних жизней. Ностальгировали по прошедшим временам. И после этого разговора мне было хорошо, от ощущения близкого человеческого тепла.

Моё пребывание на объекте закончилось раньше, чем было запланировано. Около полуночи, когда я уже лежал в постели, в дверь каюты постучался Сергей Сергеевич. Он выглядел усталым, взволнованным и раздраженным.

— Женя, — сказал он. — Простите великодушно, но нам придётся сегодня слетать по делам. «Роскосмос» настоял. Я ничего не мог поделать.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил я.

— Да как сказать… наверное, нет. Просто мне нужно было быть несколько более внимательным к смежникам. И традициям. Мало того, что и без того весь наш проект испытывал давление, в некотором роде, жгучей африканской ревности, так ещё и… — он махнул рукой. — Впрочем, не важно. В чём-то они правы. Нельзя игнорировать некоторые вещи, особенно с учётом всего, о чём мы с вами знаем.