— Помни, девочка. Монстра здесь нет, — сказала Кэрри, нахмурив лоб и уставившись на меня. — Ты в безопасности.

В безопасности. Я не была уверена, что это слово когда-нибудь снова будет означать то же самое.

Глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить слова моего отца о страхе.

«Страх — это повседневный аспект жизни. Используй его, чтобы обрести больший контроль и бороться с желанием соскользнуть в безумие, вложив в него всё, что есть у тебя в душе. Затем сделай что-нибудь совершенно необычное, чтобы оживить свою жизнь, например, поборись с электричеством, например, постой посреди грозы, наслаждаясь грохочущими каплями дождя».

Мой отец был кем угодно, в том числе жестоким бизнесменом, но у него была страсть ко всему в жизни. К вину. Женщинам. Сигарам. Сексу. По крайней мере, две из его страстей разрушили его брак с моей матерью.

Он был богат, влиятелен и пользовался большим успехом как у мужчин, так и у женщин. А я очень не хотела больше поддерживать с ним отношения.

Я позволила себе слегка улыбнуться, бросив ещё один быстрый взгляд на этого эффектного мужчину.

— Ты права. Знаю. Однако это не значит, что я готова броситься в омут с головой. Мужчины меня чертовски раздражают. — Это было правдой. Мне не нужен был мальчик-игрушка или какой-то парень, ведущий себя так, будто он может быть единственным мужчиной, который мне нужен. Или ещё хуже. Но… Девушка же может пофантазировать. Она также может попробовать. Когда я провела рукой по своей шее, у меня не осталось сомнений, что он наблюдает за каждым моим движением. Кэрри подтолкнула меня локтем несколько секунд спустя, закатив глаза.

— Чисто для информации, девчушка, погружённая в эротические грёзы, что мужчина, который думает, что ты даже слаще булочки с корицей, является владельцем этого клуба. Он одинок и считается самым завидным женихом в городе. Ему сорок один год, он никогда не был женат. Детей у него нет, и он владеет домами в Ки-Уэсте, на Барбадосе, и потрясающим поместьем площадью семь тысяч квадратных футов прямо здесь, в Новом Орлеане.

Я так долго не была в городе, в котором родилась, что уже и понятия не имела, кто есть кто.

— Удивительно, что ты знаешь всю историю его жизни, — поддразнила я. — Это делает его абсолютно безопасным?

— Ну, если ты можешь назвать аллигаторов в дикой природе безопасными, — сообщила Майли, после чего фыркнула. — Конечно, он великолепен, но он ещё и мафиози, по крайней мере, ходят такие слухи, но в городе нет ни одной женщины, которая не предложила бы себя этому великолепному мужчине на блюдечке с голубой каемочкой, если бы он попросил. За исключением этой девушки. Тут уж нет.

— Лгунья. Ты бы приросла к нему всем своим телом, если бы могла. Именно это ты сказала мне, когда мы были здесь в последний раз, — упрекнула Кэрри.

Я обнаружила, что подхожу ближе к свету, пытаясь разглядеть его черты, и меня охватило ещё одно, ещё более странное приятное ощущение.

Мафия.

Ещё один холодок пробежал у меня по коже до самых кончиков пальцев. Я, конечно, знала о могущественной мафиозной семье, но раньше у них не было ночных клубов. Или были?

— Как его зовут? — когда ни одна из девушек не ответила сразу, я повысила голос. — Как его зовут?

— Боже правый, не думала, что тебе это интересно, — огрызнулась Кэрри. — Франсуа Тибодо. А что?

Я глубоко вздохнула и задержала дыхание. Моя удача была… странной.

— О, без причины, — подумала я, хотя у меня был миллион причин уйти из этого клуба прямо сейчас.

Я не только знала его, но и определённо считала его запретной зоной. Если бы я осмелилась прикоснуться к нему, мой отец убил бы меня. Когда-то они были очень близки. К сожалению, последнее, что я слышала об их отношениях, это то, что они были натянутыми. Это не поспособствует хорошей беседе за ужином. Как и то, кем я была на самом деле.

Но я должна была признать, что этот человек был безопасен, по крайней мере, для меня. На самом деле, он бы скорее убил любого мужчину, который посмотрел бы на меня косо, ведь его клятва, данная моему отцу, будет действовать до скончания веков. Он также был настоящим альфа-самцом, даже одетым в костюм за десять тысяч долларов. Дрожь возбуждения пронзила меня, мысль о том, чтобы вкусить запретный плод, была почти невыносимой. Этот мужчина был воплощением самообладания, безжалостности, которую невозможно себе представить, и даже с того места, где я стояла, он, вероятно, был самым великолепным мужчиной, которого я когда-либо видела.

Возможно, в своём последнем порыве решимости я осталась в тени, решив уйти, пока не стало слишком поздно, и я не переступила черту, которую никогда нельзя было пересечь снова.

Но девушка ведь может помечтать о том, что ей не принадлежит, хотя бы на одну ночь.

Кроме того, последние слова, которые мы сказали друг другу, были резкими, он смотрел на меня так, словно я была чем-то отвратительным, выползшим из центра земли, слизняком или чем-то похуже. И я позволила себе возненавидеть его, как меня и учили, из-за чего моя мать потащила меня через полстраны.