Человеку, которого я когда-то называла своим дядей, не нужно было напоминать или убеждать меня. В глубине души я знала, что черта, которую мы пересекли, не может повториться ни при каких обстоятельствах.

Однако это не означало, что я когда-нибудь об этом забуду.

Франсуа был всем, чего я когда-либо хотела, и тем, что я никогда не смогла бы получить.

ГЛАВА 11

Франсуа

Эта женщина совершенно свела меня с ума.

Делани демонстративно оспаривала всё, что я ей говорил, нарушала правила, которые я устанавливал. Она бросала мне вызов на каждом шагу, вела себя так, словно моё появление было серьёзным нарушением её образа жизни, помехой, которой она не заслуживала. Неужели эта дерзкая лисица не понимала, что на кону её жизнь?

И те слова, которые монстр написал на стене, были скрыты от меня, вероятно, чтобы дать ключ к разгадке в попытке выследить убийцу. Тем не менее, меня разозлило, что детектив не упомянул об этом.

Не было никаких сомнений, что она стала мишенью из-за связей её отца с семьёй. Предупредить Брэндона было бы правильным решением, но нервировать его понапрасну было не в моих интересах, особенно учитывая, что он, казалось, уже переживал из-за отъезда.

Я провёл рукой по волосам, всё ещё ворча себе под нос, переключаясь на другой экран своего ноутбука, где я открыл снимок Делани. Она смеялась, ветер развевал её выгоревшие на солнце волосы, яхта, на которой она плыла, стоила миллионы долларов. В руке у неё был бокал шампанского, на безымянном пальце сверкал бриллиант от ювелира, интересы которого она представляла. А мужчина, стоявший всего в нескольких дюймах от неё, одетый так, как будто он только что сошёл с обложки журнала GQ, был чертовски великолепен. Даже его золотистый загар был совершенством.

Всё было чертовски фальшиво.

И всё же фото заставило меня ревновать так сильно, что я стукнул кулаком по столу, сбив две фотографии с края на пол. Ни одной женщине никогда не удавалось так со мной поступать. Ни разу. Что, чёрт возьми, со мной не так?

Боже. Я такой идиот. Поверить не могу, что прикасался к ней. Пробовал её на вкус. Трахал её. Мне нужно выкинуть всю эту ситуацию нахрен из головы, иначе я не смогу защитить её.

Но всё, о чём я мог думать, это о её тихих стонах, о том, как она выглядела, когда я схватил её, о борьбе в её потрясающих тёмно-зеленых глазах. И о её благословенном неповиновении. Я бы хотел сорвать с неё одежду и трахнуть её прямо там, возле кабинета её отца.

Что, блядь, сделало меня таким? Извращенцем. Вот кем.

Но, чёрт возьми, она тоже чувствовала, что принадлежит мне.

Сэйди подняла голову и уставилась на меня своими ослепительными глазами, одним голубым, другим светло-коричневым, оба они мерцали, а её хвост стучал по полу. Она была австралийской овчаркой и обладала таким высоким интеллектом, что не только угадывала моё настроение, успокаивая меня прежде, чем я успевал осознать, насколько сильно разозлился, но и вызывала столько улыбок, сколько я не мог припомнить за долгое время.

— Не смотри на меня так.

А ещё она была снисходительна, когда это было необходимо. Я видел это по её глазам. Фыркнув, она опустила голову и тихонько заскулила. Рассмеявшись, я покачал головой, заметив рядом со своим стулом один из её любимых мячиков. Неудивительно, что она разозлилась на меня. Прежде чем он оказался у меня в руке, она почувствовала, что я делаю, подпрыгнула и несколько раз залаяла. Я поднял его в воздух, склонив голову набок, точно так же, как делала она, когда пыталась понять, что я говорю.

Я нарочно гавкнул ей в ответ, прежде чем бросить мяч, желая, чтобы моя жизнь была такой же радостной, как у неё. В каждой комнате у неё была удобная лежанка, четыре корзины, полные игрушек для собак, и моя домработница регулярно водила её в «Старбакс» за собачьим напитком. Или Рокко, или Дэниел. Или ещё с полдюжины моих солдат, у которых были привилегии на проживание в доме.

Сказать, что она была избалованной, было бы полным преуменьшением.

Я слишком долго сидел за своим столом, просматривая различные фотографии Делани, которые нашёл в Интернете. Хотя я и слышал несколько лет назад, что Делани стала моделью, я не обращал внимания на то, насколько популярной она стала. Несколько журналов даже назвали её следующей «it-girl» (прим. женщина, которая находится в центре всеобщего внимания, ей подражают и на неё хотят быть похожими). На большинстве фотографий она выглядела вызывающе, часто в прозрачных платьях или обтягивающих купальниках, не оставлявших простора воображению. Что меня беспокоило, так это то, что она по-прежнему привлекала меня, тяга к ней была глубже, чем я думал изначально.

Сэйди подбежала ко мне с мячиком в зубах. Когда я сначала проигнорировал её, она положила лапку мне на бедро и засопела так, как умела только она.

— Ты же моя малышка, да?

Боже. Я ворковал со своей собакой. Я почесал её под подбородком, затем схватил мяч и бросил его через всю комнату, едва не задев своего помощника.

Хотя я и знал, что Рокко вошёл в мой кабинет, я ничего ему не сказал, просто переходил от одной фотографии к другой, чувствуя себя неуютно на собственном месте. Я, наконец, поднял взгляд, заметив весёлое выражение на его лице.