А суть в том, что я никогда ничего похожего в жизни не видел. Это было реально жутко и совсем не похоже на обычную истерику. Не бывает истерик с таким богатым… визуалом.

Как бы так объяснить?

У меня складывалось впечатление, что мать не просто попала в плен пророческих вероятностей, а внезапно начала воплощать их в жизнь. Причём все одновременно. Рухнув в руки отца, мать закричала на тысячу голосов. Точнее… кричали не все голоса. Какие-то шептали, какие-то говорили абсолютно спокойно, а какие-то даже пели; и всё это наслаивалось друг на друга, и меняло громкость. Шёпот мог вырываться поверх остальных звуков, а крики звучали как будто бы издалека.

От «основной», реальной головы матери начали отделяться другие, прозрачные и похожие на привидения. И выглядели они, как несложно догадаться, по-разному. Чаще всего менялась причёска, да количество морщин вокруг глаз, но бывали и другие метаморфозы. То матушка была блондинкой, то брюнеткой, то лицо её было обезображено шрамами, а то ярко накрашено косметикой.

Руки тоже вскидывались в беспокойстве. Сотни, а то и тысячи рук.

Что говорила мать во время приступа?

Всё.

Вообще всё подряд, вычленить из этого гомона что-то членораздельное было практически невозможно.

— Что происходит!? — Соня первой кинулась в слёзы.

Батя же молча хватал ртом воздух и переводил взгляд со своей жены на нас и обратно.

Единственным, — и как оказалось верным, — решением было унести её прочь отсюда. Я крикнул бате, чтобы тот держал её покрепче, и открыл портал прямо под ними. Домой, в Дракон-Коньячный, и поскорее.

— Проходите! — крикнул я на застывших в недоумении ребят.

— Да что же это такое!?

— Соня! — Шиза тряхнула сестру за плечо. — Соберись!

Стоило нам оказаться на залитой солнцем лужайке, как матери стало чуть полегче. Во всяком случае «призраков», на которые она расслаивалась, стало меньше. С другой стороны, на залитой солнцем лужайке всё это смотрелось ещё жутче. Ведь кажется, что не могут такие ужасы происходить при свете дня…

Лёхе моё почтение.

Брат понял, что толку в приведении матушки в чувства от него нет и не будет, а потому сразу же ломанулся в дом. Бегом. Молчаливый и собранный. Вернулся брат с охапкой подушек и графином воды.

Соня совсем разнюнилась, батя всё так же охреневал, а остальные… скажем так, «неродные», — Китаева, Ходоров и Сык, — не находили себе места. Видно, что хотели помочь, но что делать не знали и боялись навредить.

— Видел такое!? — спросила Шиза у нейтрала; меня не спрашивала, потому как заведомо знала ответ.

— Никогда, — ответил Сык. — Даже близко такого не видел. Это руны пророчества?

— Да!

— Сколько?

— Много!

— Так а… зачем же?

Брат Сык искренне не понимал, зачем кому-то понадобилось так издеваться над одарённой.

— Оля, — тут наконец-то у Роман Романыча прорезался голос. — Оль, прекрати.

Настоящая, то бишь материальная и самая вероятная из всех вероятностей, наша мать перестала нести околесицу и перевела взгляд на него. Призраки тем временем даже не думали останавливаться — всё так же орали и кочевряжились.

— Оль, что с тобой?

Мать не ответила, вновь уставилась в пустоту и вновь начала пророчествовать. Вот только теперь в уголках её глаз внезапно начала скапливаться кровь. Густая, тёмная. И ещё один ручеёк потёк из уха.

— Вырубить! — понял я. — Надо её как-то вырубить! Лёх!?

— Чего!? — уставился на меня брат так, как будто я предложил ему приложить матушку бревном по голове.

— Бегом за своими!

А чтобы далеко не бегать, открыл ему короткий путь в казармы лагертов. Когда Лёхи не было дома, его жёны всё своё свободное время проводили там.

— А! — понял он. — Ага! — и исчез в портале.

Вернулся скоро, уже через минуту. Вот только эта минута растянулась хрен знает как. Смотреть, как мать страдает и истекает кровью не было никаких сил. София Романовна так вообще отвернулась и того и гляди сама была готова сорваться в истерику.

— Девочки, надо её погасить! — крикнул я своим невесткам. — Не знаю как, но вам виднее!

Темнокожие воительницы покивали и взялись за работу. У младшей, — Астрид, — сейчас была главная роль. Всё это коллективное колдунство было направлено на дебафф, то бишь на принудительное отключение пророческих рун.

Альва усиливала сестру, чтобы дебафф был мощнее, а Ингрид… вроде как пыталась рассеять призраков. А вот получалось у неё это или нет — мне не ведомо, но за старания спасибо. К безмерному нашему счастью и к непередаваемому облегчению, в конце концов это сработало.