Сэмюэль нахмурился, и его реакция показалась мне странно сдержанной, будто его что-то всерьёз беспокоило. Но прежде чем я успела обдумать это, он снова заговорил.

— Встреча с моей семьёй будет одновременно проще и сложнее, боюсь.

Порше мягко вошёл в очередной поворот, мотор заурчал, будто предвкушая встречу.

Я выпрямила спину, придав себе деловой вид.

— Я готова ко всему. Я ведь работаю городским клерком, привыкла улыбаться, даже когда люди осыпают меня нелестными комментариями.

Сэмюэль покачал головой.

— В этом не будет необходимости. Они точно не будут враждебными. Скорее наоборот — могут быть… чрезмерно радушными.

Он произнёс это с таким выражением, будто слова причиняли ему физическую боль.

— Чрезмерно радушными? Почему?

— По обычным причинам, — пробормотал он, переключая внимание на дорогу. — Моя мама, тётя и дядя уже почти отчаялись, что кто-то из нас, детей, вообще женится и заведёт детей. Так что они будут безумно счастливы, что я в «серьёзных отношениях». Вполне вероятно, что уже сегодня вечером они начнут спрашивать, не собираюсь ли я сделать тебе предложение.

Что-то в его объяснении было… не так. Будто он что-то недоговаривал.

Но он замолчал, и, судя по всему, на этом разговор был закончен. Если это просто граница его личных тем — ладно. Пока он не скрывает какого-нибудь плана по захвату города, это меня устраивало.

— То есть счастливы за тебя — это положительная часть. А в чём тогда отрицательная? — уточнила я, наблюдая, как он сворачивает на длинную подъездную дорожку, уходящую в заснеженный лес. По обе стороны возвышались сосны, тяжело прогибающиеся под слоями снега.

Он слегка пожал плечами, словно ничего серьёзного:

— Они будут ожидать от нас больше… физической близости. Больше, чем твоя семья, я имею в виду.

Я нахмурилась, чувствуя, как лицо начинает теплеть.

— Почему?

— Они просто не поверят, что мы по-настоящему встречаемся, если не увидят этого.

Я плотно сжала губы.

— Ладно. Можешь поцеловать меня в макушку, если потребуется. Ты уже это делал, хотя мы об этом не договаривались.

В уголке его губ мелькнула едва заметная ухмылка.

— Благодарю за твоё великодушное разрешение. Однако, боюсь, этого может быть недостаточно. Думаю, придётся импровизировать в зависимости от их реакции.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, почему же они ожидают от нас такого напускного проявления чувств, но тут деревья расступились, открывая вид на дом его матери.

Перед нами возвышался роскошный, но изящный особняк на берегу озера. Через огромные панорамные окна струился тёплый свет, озаряя интерьер. Просторный и явно дорогой, он выглядел элегантно и со вкусом — ни намёка на кричащую роскошь.

Позади дома мерцала гладкая, замёрзшая поверхность озера, отражая свет полной луны и усыпанного звёздами зимнего неба. Зрелище было завораживающим.

— Ух ты… Какой потрясающий дом, — прошептала я, пока Сэмюэль парковался рядом с несколькими другими дорогостоящими автомобилями.

Он выключил двигатель.

— У меня и у Айзека тоже есть дома на этом озере, чуть дальше по берегу. В общем-то, все, кроме моей кузины Дженны, живут здесь.

Внезапно мне стало не по себе. Моё самое нарядное маленькое чёрное платье и синий кардиган под шерстяным пальто казались слишком простыми для этого места. Хотя Сэмюэль, как всегда, выглядел идеально в своём деловом костюме.

— А твоя мама живёт здесь одна? — тихо спросила я, ощущая, как мороз щиплет открытые участки кожи. — И… мне очень жаль твоего отца. Рак — это… ужасно.

Сэмюэль обошёл машину, взял меня за руку в перчатке и аккуратно закрыл за мной дверь.

— Прошло уже четыре года, но спасибо, — его голос звучал мягко, почти уязвимо. — Я помню, как ты была на похоронах. Это много значило.

Я неловко прочистила горло.

— Конечно, — выдавила я.

Мы с родителями и бабушкой с дедушкой действительно приходили на похороны. Отец Сэмюэля был человеком, который построил Уорнер Принт и сделал его успешным, крупнейшим работодателем в городе. Он заслуживал нашего уважения, несмотря на вражду семей.

Но я удивилась, что Сэмюэль вообще это запомнил. Я смутно вспоминала, как обменялась с ним парой вежливых фраз в очереди для соболезнований, но была уверена, что это просто затерялось среди тех тяжёлых событий.

Мы медленно пошли к дому, рука в руке. Подъездная дорожка была идеально расчищена и посыпана солью. Ветер стих, морозный воздух казался хрустальным, а искрящийся снег отражал свет луны, создавая волшебную, почти нереальную картину.

— Да, мама живёт здесь одна, — продолжил он, его дыхание превращалось в облачка пара. — Хотя мы, Уорнеры, почти такие же навязчивые, как и ваша семья. Постоянно заходим друг к другу без предупреждения. Да и в офис она часто заглядывает. А ещё она считает своим личным долгом следить за моим дедушкой, так что одна она бывает редко.