Из бесед Хорианны и Диомеды Тауберов.

Изначально меня немного смущала идея остановиться в Лон’Гримме. А точнее, тот факт, что мне придется светить свои успехи в развитии перед Церетеусом. Все потому, что Диомеда очень просила не обменивать Золото у Системы, а подождать и обменять непосредственно у Тауберов.

Причина? Простейшая. Разменивать монеты у Системы можно было лишь в меньшую сторону — Бронзу на Медь, Медь на Мрамор и так далее. Если требовалось, наоборот, обменять мелкий номинал на более крупный — нужно было идти к торговцам и обменивать у них. Там же можно было и обменять крупные монеты в обратную сторону, по куда более выгодному, нежели системный, курсу.

При этом даже ту же Сталь для обмена можно было найти лишь в достаточно крупных городах, в специальных обменных пунктах. Что же до более дорогих монет… это уже по большей части прерогатива аристократии. Самые дорогие системные возвышалки — например, для Заклинателей, помогающие им прорваться с этапа на этап, закупались именно за Серебро и Золото. Неудивительно, что аристократы буквально охотились за монетами высокого номинала (впрочем, в процентном соотношении, большую их часть они сами и зарабатывали). Ну а Диомеда, как примерная дочь, заботящаяся о клане и его благополучии, не могла пройти мимо, и не попросить меня о соответствующей услуге. Тем более, что и мне это было выгодно — Серебра мне должны были отсыпать минимум раза в полтора больше, чем дала бы Система.

Единственное, что слегка напрягало — раскрытие своих успехов. Я доверял Диомеде, но её отца я знал лишь по рассказам и слухам. Да, в целом он был справедлив и честен, но всё-таки… соблазн велик, а моя жизнь сейчас стоит куда дешевле пары Золотых монет. Да что уж там, многие аристократы меня и за куда меньшие деньги спокойно бы убили, предварительно познакомив со всем арсеналом своей пыточной. Слышал я про случаи внезапной пропажи отдельных чересчур успешных простолюдинов — пусть случалось это не слишком часто, но бывало, бывало. Любой стремительный взлет привлекает внимание, и, увы, в первую очередь — наличием сопутствующих денег.

И всё же я решил рискнуть. Не в последнюю очередь потому, что мне требовалась помощь Диомеды в покупке Панацеи с Аукциона. И если уж я прошу её помочь и доверяю при этом кучу денег на покупку, то было бы странно не доверять и дальше.

— О чем задумался, Эдри? — весело пихнула меня локтем в бок напарница. На небольшой вечерней пирушке (ха, небольшой! Несколько десятков человек) в честь возвращения наследницы и её несомненных успехов в развитии, нас посадили рядом… насколько это было применимо к столу. Стол имел необычную форму — гигантской семиконечной звезды, размером с половину тоже немаленького зала. Концы звезд — самые далекие и непрестижные места, так и остались не заняты, а вот центральная область, у основания лучей, была плотно оккупирована гостями, пусть и сидеть местами было не совсем удобно. Уж слишком близко к остальным — даже рассаживаться приходилось в строгом порядке, чтобы не мешать друг другу. Отпускать нас, судя по всему, тоже собирались по очереди. Для прохода слуг, разумеется места тоже не оставалось, но те спокойно пользовались воздушными техниками, левитируя тарелки, приборы и подносы, и сервируя стол от самых дверей зала.

— О доверии, — вздохнул я. — И о том, что я, кажется, успел привыкнуть к безлюдным лесам и пещерам.

Я в очередной раз проводил взглядом пролетевшую над головой грязную тарелку, которые оперативно подхватывали слуги у дверей, и нервно дернул щекой. Окружающие гости, судя по всему, привыкли к этому и совершенно не обращали внимания на летавшие над их головами тарелки и еду, несмотря на то, что те порой развивали весьма солидную скорость. А вон та, только что пролетевшая мимо, пустая супница еще и массу имела внушительную. Такой и зашибить можно.

Диомеда, проследив за моим взглядом, усмехнулась:

— Ничего, привыкнешь. Если намереваешься когда-нибудь стать Обладателем, то привыкай периодически выбираться на такие вот… светские мероприятия. Даже свободным ольтэнам регулярно приходят приглашения, а каждый раз отказываться просто невежливо. Тем более, что сейчас всё максимально по-домашнему. Мой приезд был неожиданным, так что нормальный раут собрать не вышло — нужно время, чтобы выслать приглашения, подготовить программу, меню… В итоге, считай, никаких гостей извне, только родня и внутренний круг Тауберов. Ну и, соответственно, никаких танцев, выступлений, высокопарной болтовни… — она демонстративно скривилась, показывая своё отношение ко всему перечисленному. После чего, задумавшись, добавила. — Моя семья в целом больше любит именно такие, неформальные встречи. Да и не только мы — в конце концов, очень много гертэнов в молодости путешествовали по континенту инкогнито в качестве тех же Идущих, и успели привыкнуть к более… ммм… простому общению. Просто кто-то в итоге отбросил своё высокородное снобство, а кто-то его лишь сохранил и преумножил.

Я чуть слышно фыркнул на последней фразе. Поймав недоуменный взгляд Диомеды, пояснил, едва сдерживая улыбку:

— Просто вспомнил, как впервые тебя встретил. В этом свете слова про снобство звучат довольно иронично.

Мне в печень тут же еще раз прилетел острый локоток напарницы — на этот раз заметно сильнее. А покрасневшая Ди пробурчала:

— Я была маленьким и немного разбалованным ребенком. И за мое воспитание на тот момент только-только взялись по настоящему.

Ответить я не успел. По залу разнесся мелодичный перезвон хрусталя и со своего стула поднялась Хорианна Таубер — мать Диомеды. Невысокая, фигуристая, с теми же волнистыми волосами (разве что более светлого оттенка) и горбинкой на носу, что и у дочери, она являла собой примерный образ того, как Диомеда будет выглядеть лет через пятьдесят… если станет Заклинателем, конечно. И образ этот был на диво хорош. Отвлекшись от разглядывания женщины, я прислушался к её речи:

— … и вот, не прошло и пары лет, как моя дочь вернулась из странствий уже заматеревшим адептом, сделав поистине невероятный рывок в развитии. Серебряная Закалка, дамы и господа! Не достигнув и двадцати лет! Если это не заявка на становление Обладателем в не таком уж и далеком будущем — то что тогда? — женщина подмигнула слегка покрасневшей от смущения Диомеде, и подняла бокал с вином. — Так выпьем же за то, чтобы её успехи на этом только начинались!

Все сидящие за столом подняли бокалы в ответ и хором рявкнули… что-то. Вероятно, это должно было быть синхронное поздравление, но все подобрали для этого чересчур разные слова и всё смешалось в абсолютно неразборчивую кашу. Но, несомненно, одобряющую и радостную. Я, следуя стадному инстинкту, бокал поднял, но кричать ничего не стал, вместо этого повернув голову и улыбнувшись девушке. Глотнув вина, подержал его во рту и аж зажмурился от удовольствия. Вот это напиток… никакого сравнения с тем, что я пару раз, скривившись, пил в тавернах из-за отсутствия любых других безалкогольных альтернатив. И даже с дорогими образчиками, которые я дегустировал в далекой, покрытой дымкой забвения, прошлой жизни — никакого сравнения. Небо и земля.