«Прежде чем взвалить на себя ношу — подумай, осилишь ли её. Прежде чем помогать с этой ношей другому — спроси, нужна ли ему помощь»

Неизвестный жрец Лиссы Милосердной

Мужчину звали Йоргеном. Всё тем же безжизненным тоном он поведал, что возглавлял небольшую группу местных охотников — всего десяток людей, из которых половина участвовала в охоте лишь эпизодически. И вину за всё то, что здесь произошло, он целиком возлагал на себя.

— Десяток дней назад мы нашли гнездо Хиатуса. Судя по следам, самому гнезду и яйцам внутри, это был ликарр, — Йорген бросил взгляд на наши недоуменные лица, и пояснил. — Большая такая двухвостая ящерица, в холке мне по грудь. Не ядовитая, но очень быстрая, частенько имеет воздушные и водные способности. Если б мы знали, что это была тварь с Ядром… если б мы только знали…

Тоскливо произнеся последние слова, охотник умолк, продолжая безразлично нести сразу два растерзанных тела. Вот уже добрый час мы, переодевшись, чтобы не пачкать одежду, и натянув перчатки, втроем таскали трупы, устраивая на окраине деревни один гигантский погребальный костёр. Сначала мужчина отмалчивался, односложно отвечая на вопросы и полностью погрузившись в себя. Что уж говорить, даже в ответ на предложение помочь с уборкой тел, он посмотрел на нас с некоторым удивлением, словно эта идея ему вовсе не приходила в голову. Вероятно, если бы мы не наткнулись на него, он еще долго сидел бы дома, рыдая и обнимая бездыханное тело своей дочери. Но, спустя какое-то время, он разговорился и неохотно поведал нам свою историю. По крайней мере — ту часть, которую он знал или предполагал.

— Яйца ликарров считаются деликатесом, можно легко по сотне Меди за каждое выручить, — хмуро продолжил Йорген. — Так что мы обрадовались. Думали, что нам повезло. Выгребли всю кладку из гнезда, а потом заспорили — стоит ли ждать, пока мамаша вернется, или идти дальше охотиться. Голоса разделились пополам, но мой голос был решающий. И я проголосовал за то, чтобы не ждать. Если ликарр встанет на наш след — то сам рано или поздно нас догонит и мы его встретим. А если не встанет… ну и плевать. В итоге… не знаю, что там у неё были за дела, и почему она так надолго оставила кладку, но наш след зверюга не обнаружила. — Мужчина тяжело вздохнул, взявшись за очередной труп. — А потом мы вернулись в деревню и Астен — это наш местный знахарь и торговец… был… он сказал, что многовато Ци в яйцах, да и сами яйца слишком крупные для обычного ликарра. Тут мы и поняли, на кого наткнулись.

— А почему вообще Хиатус с Ядром сидел в обычном лесу? — несмело уточнил я, воспользовавшись тяжелой паузой в рассказе Йоргена. — Им же некомфортно за пределами Очагов, как и всем Обладателям.

— Потому что в Очагах поначалу некомфортно их потомству, — недоуменно пожал плечами охотник. — Так что для продолжения рода они всегда выбираются наружу, в зоны с нормальной концентрацией Ци. К счастью, в этот момент они не особо агрессивны… обычно… если их не провоцировать.

Точно. Я и забыл про этот момент. Благодарно кивнув на пояснение, я сделал жест рукой, предлагая ему продолжить историю. Йорген, помолчав немного, глухо сказал:

— Когда Астен сказал про яйца, у нас был еще один шанс на то, чтобы всё исправить. Вернуться обратно к гнезду, положить кладку на место… да, скорее всего, нас бы встретила там разъяренная мать, и мы бы понесли наказание за свою глупость… но, по крайней мере, больше никто бы не пострадал. Но нам даже в голову не пришел такой вариант. Мы решили, что раз ликарр не наткнулся на наш след за весь день, то мы в безопасности. Решили, что схватили удачу за хвост — ведь яйца можно было продать даже дороже, чем мы рассчитывали изначально. Вот и выложили через Астена всё на Аукцион. А через пару дней, получив деньги, окончательно расслабились — от ликарра не было ни слуху, ни духу.

К этому моменту мы уже закончили таскать трупы. Ночь окончательно вступила в свои права, так что заканчивали мы уже в относительной темноте — благо, небо сегодня было чистое. Очистив поленницы и сеновалы в ближайших домах — жильцам всё равно уже без разницы, мы сложили из дров и сена огромную платформу, на которую и уложили тела плотными рядами. Тем, у кого остались глаза и руки — складывали руки на груди и закрывали глаза. Останки тех, кому повезло меньше, складывали как получится. Увы, таких было гораздо больше: многих жертв зверь буквально рвал на куски, которые приходилось собирать по всей деревне.

Измотанные, пропитанные вонью от трупов, мы нагрели воды на жаровне и по очереди помылись, безуспешно пытаясь соскрести с себя ненавистный запах. Привыкнуть к нему так и не получилось, но, по крайней мере, нас уже не тянуло блевать, как в самом начале. Сразу после спешной помывки мы уселись возле погребального костра. Поморщившись, я покосился на недвижимую фигуру Йоргена — тому, казалось, было абсолютно плевать на запахи, грязь и кровь. Он не переодевался и не мылся, таская тела во всё той же простой охотничьей одежде, в которой нас встретил, и потому волны запаха от него вблизи чуть ли не сшибали с ног. Сейчас он попросту сидел на бревне, недвижимым взглядом сверля пространство перед собой. Тело дочери все еще лежало у его ног — мы не решались его трогать, а сам он до конца не хотел класть его на платформу. Поэтому я чуть не подскочил на месте, когда мужчина внезапно вновь хрипло заговорил.

— Многие говорят, что на этапе Ядра животные становятся гораздо умнее. Не как человек, конечно. Их разум другой, они не могут говорить и творить. Но и обычной животной хитростью их действия уже не объяснить. Мне кажется, этот ликарр приходил, чтобы отомстить… и напустить ужас. — Йорген тяжело махнул рукой, показывая на так и оставшуюся безымянной деревню. — Он никого не сожрал, не утащил ни единого тела к себе в гнездо на будущее, и при этом не позволил ни единой живой душе уйти. Разве обычные звери так поступают? Это не горячая животная ярость, это холодная человеческая злость. Убийство ради устрашения. Даже то, что я выжил… Если бы я не пошел с утра проверить силки, то лежал бы сейчас там, вместе со всеми… но сейчас мне кажется, что эта тварь специально позволила мне остаться в живых. Ей ничего не стоило выследить меня по запаху или шуму — я был достаточно близко от деревни. Но она решила оставить меня в живых. Возможно, чтобы и я почувствовал, какого это — потерять всех родных и близких?