— КСМК оценил твои достижения по достоинству, — удовлетворенно заметила бабушка Кинглинг.

Точно, главный комсомолец что-то говорил о «дополнительном поощрении». Я думал, это он про грамоту, а оно вон оно как! А что это там перед крылечком? Отличный стол черного дерева с ящиками по обе стороны, на нем — здоровенный «плоский» монитор, клавиатура с мышью, маленькие колонки и системный блок. Надо полагать, на «начинку» не скупились — потом посмотрю. Будет сестренкам на чем монтировать видео — в город я эту бандуру точно забирать не стану, а им ограничиваться телефоном не надо, пусть осваивают большие технологии. На самом крылечке стояла здоровенная коробка с «плоским» телевизором.

— Мебель и компьютер — от КСМК, а уголь и продукты — от уважаемого сельсовета, уважаемый староста Бао лично привез, — уточнил Ван Дэи. — Еще он пообещал выделить нам кусок земли под строительство второго дома. Вы же не спустили все деньги на ерунду?

Вручая нашему водителю подарочную упаковку с неплохим вискариком — бонус так сказать — бабушка Кинглинг ответила:

— Да ты за всю жизнь заработал меньше, чем наш малыш, а теперь будешь учить нас распоряжаться деньгами?

— Удалили, — поведала сестре отслеживающая «туалетное видео» Донгмэи. — На ста миллионах просмотров ровно.

Близняшкам припасы и уголь не интересны, не интересен и компьютер — они дети эпохи смартфонов — и заняты перетаскиванием в дом обновок, немного обижаясь на то, что никто в брендовых пакетах рыться не спешит. Китайский папа проводил уносимые девочками лампы в дом оценивающим взглядом — мысленно «примерил» на ночные работы в огороде — и велел мне:

— Иди переодевайся, у нас много работы.

— Ну уж нет! — вступилась за меня Кинглинг, на прощание кивнув уехавшему Нянь Джену. — Малыш так сильно старался оправдать наши надежды, что заслуживает право на отдых! Завтра его будут чествовать в школе, и ему нельзя пачкаться в угольной пыли!

— Я не устал и хочу помочь, — возразил я.

Да, заслужил ничегонеделание, но сидеть, когда все работают, мне попросту противно.

— Ты же Первый ученик, — укоризненно покачала на меня головой бабушка.

— Ну и что? — улыбнулся я. — Там было много Первых учеников, — указал в сторону города.

— Глупый малыш, — умиленно улыбнулась Кинглинг. — Ты так волновался, что даже не понял — это просто те, кто хорошо сдал Гаокао, а Первый ученик — ты один.

Нельзя было пропускать болтовню уважаемых людей мимо ушей.

— Все равно. Я — не лентяй, — покачал я головой. — Пойду переоденусь, — отправился к дому, устранившись от дальнейших споров.

— Хорошее яичко, — прилетело мне в спину поощрение от Кинглинг.

Стоило спорить вообще? Ох уж эти бабушки.

Отобрав у выбравшейся из дома глухонемой бабушки подхваченную ей бутыль масла, я жестом свободной руки поздоровался с ней и дошел до кухни.

— Ну как? — спросил сидящий за столом прадед.

Чисто выбрит, пахнет одеколоном, одет в белую рубаху с коротким рукавом и брюки — держит новообретенный статус и лоск.

— Отлично, дали грамоту, — ответил я, пристроив бутыль в шкафчик и опустившись на стул напротив Ван Ксу. — Уважаемый Чень Хуасянь во время церемонии награждения персонально меня спросил о том, починили ли мы туалет. А еще внучка нашей соседки — толстая Лифен — сняла происшествие на видео и залила в Интернет. Прежде, чем его удалили, на позор Ли Юйциня успело посмотреть сто миллионов человек. Сам он отомстил нам, не дав уважаемому директору Чжоу выдать мне 22 дополнительных балла за успехи в бадминтоне.

— Стоп, — тряхнув головой от переизбытка инфы, перебил прадед. — Давай по порядку и подробно. Начни с Ли Юйциня.

Я послушно придал тезисам «развернутости».

— Ну и дела, — вздохнул Ван Ксу. — Принеси из моей тумбочки блокнот и дай мне телефон — я позвоню некоторым старым знакомым. Теперь, когда тебя собираются показать по телевизору и удостаивают вниманием уважаемые люди, нам нельзя спускать подобное отношение, иначе нас посчитают слабыми и ни на что неспособными. Никогда не показывай слабости, мой мальчик.

— Запомню, — привычно пообещал я и пошел за блокнотом.

А ведь надо уголёк таскать. Ладно, прадеду виднее, а мне баллы лишними не будут. Так-то все идет в высшей степени великолепно — сейчас Ли Юйцинь огребет от вышестоящих товарищей (если еще не), и с титулом Первого ученика, дополнительными баллами и с некоторым запасом личной славы (благодаря репортажу, который сколько-то людей точно посмотрит), я буду ходить по столице Сычуани и университету с высоко поднятой головой, а окружающие, конечно, будут меня за глаза поливать грязью — как, впрочем, и всех — но связываться и задирать «крестьянина» с таким набором достижений и не подумают. Напротив — будут стараться набиться в друзья, а я буду вежливо всем улыбаться, но держать дистанцию: та еще дружба получится, но другой мне в этой жизни похоже не светит. Пофигу, с кем гулять и приятно общаться так и так найду, а детей крестить не придется — мы тут за научный атеизм, Конфуция и Дао.