Не сдержался и написал Асе:

«И вправду хорошо, что прадед умер, не доехав до особняка Воронцовых. Прадеды порой приносят много проблем. Мой в восемьдесят один год забрал все сбережения и уехал от прабабки к любовнице».

В ответ получил ржущий смайлик.

В назначенный день приехал утром за Асей. Почуял, что ей не до разговоров, и не досаждал вовсе. Ехали молча. Спросил, не помешает ли ей «Бизнес — FM», и послушал последние новости про фондовый рынок.

Ася явно волновалась. Но я был не в том статусе, чтобы пытаться её успокоить словами, поэтому решил помочь порой самым эффективным способом — невмешательством.

Оставив кошку в клинике, Ася вышла, и я, не слишком-то надеясь на согласие, предложил ей пойти позавтракать где-нибудь. Помнил про наш договор.

Но в итоге всё случилось совсем не так, как я рассчитывал. Очень буднично, словно и не было между нами никакой стены и игр в кошки-мышки, Ася просто сказала в ответ:

— Да, пойдём… — и после еле заметной паузы, чуть не сократившей расстояние между нами, исправилась, поспешно добавив окончание слова: — …те.

25

Ася

Дети заинтересовались Виктором. И да — это было воистину удивительно, поскольку раньше любого мужчину они воспринимали в штыки: слишком уж плохими были воспоминания об особях мужского пола, которых таскала домой их биологическая мать. Поэтому любая моя попытка пообщаться с мужчиной, даже без задних мыслей, была обречена на провал: близнецы настораживались и изо всех сил пытались сделать так, чтобы конкурент быстрее отвалил, осознав, что ему здесь ничего не светит даже с фонарями. На самом деле, зря Тёма и Лёшка так: узнав о том, что у меня трое детей, любой мужчина отваливался сам.

Виктор проявлял какое-то воистину невозможное упрямство. Ещё и к себе нас пригласил. Честно говоря, я этим была обескуражена и не знала, что теперь делать и как вообще реагировать. Раньше мужчины так себя не вели, а близнецы мне активно помогали всех отваживать, причём даже тех, у кого не было никаких намерений. Просто массово, скопом. Но сейчас и Виктор вёл себя нетипично, и Тёма с Лёшкой будто бы махнули рукой и решили позволить мне справляться с поклонником самой. Почему? Повзрослели, что ли? Или причина в другом?

Я даже пыталась с ними об этом аккуратно поговорить — в среду вечером поинтересовалась, не против ли они, что я завтра вновь поеду в клинику с Виктором.

— Всё нормально, мам, — кивнул Тёма, и они с Лёшкой многозначительно переглянулись. Хм. И что сие значит? — Мы так и думали, что ты с ним поедешь.

— Почему?

— Ну, он же сам сказал, что ты ему понравилась, — протянул Лёшка, прихлёбывая чай. Я покосилась на Лику: но дочь таращилась в планшет, смотря свой обожаемый мультик про кошечек-собачек, и ничего не слышала. — Значит, будет ухаживать.

— Раньше вы были против, — подняла брови я, и близнецы кивнули, вновь переглянувшись.

— Ага, против, — вздохнул Тёма. — Но ты же взрослая и умная, мам.

— Оу, да? Вот это комплимент.

— Я серьёзно! — Сын засмеялся. — Мы с Лёхой решили, что ты сама разберёшься. Так мужик вроде ничё. Весёлый такой, и с Сенькой тебе помог. Мы решили, что не будем тебе мешать, в общем.

М-да. Я не стала уточнять, что «не мешать мне» в данном случае практически «помогать Виктору».

— В любом случае он на тебе не женится, — вдруг выдал Лёшка глубокомысленное. — Трое детей, ещё и из детдома. Кому мы на фиг нужны?

Я обескураженно хлопала глазами, не понимая, откуда у моего ребёнка подобная гениальная мысль, Тёма стушевался, а Лёшка как ни в чём не бывало потянулся за конфетой.

— Это ты от кого услышал? — поинтересовалась я, понимая, что сами эту гадость Лёшкины мозги породить не в состоянии.

— Вика Доронина сказала. А она от бабушки своей услышала.

У-у-у, ясно-понятно. Вика — одноклассница Лёшки и Тёмы — и сама росла с матерью-одиночкой, но мать её родила от мужа. Мама Вики была нормальной женщиной, но вот их бабушка — это, что называется, туши свет, бросай гранату. Живя в соседнем подъезде, она перемывала косточки всем, и наша семья была у неё одной из любимых тем. Ну как же! Разведёнка, непонятно где работает — всё время же по двору шляется! — ещё и троих детей из детского дома взяла. Проститутка, наверное. Да и детей из детдома нормальные люди не берут, а своих рожают.

Всё это я по кругу слышала уже множество раз, но надеялась, что до ушей мальчишек оно не дойдёт. Увы.

— Вика — дура, — неожиданно резко произнёс Тёма, посуровев. — Даже списать нормально не может. И болтает слишком много. Она знаешь, что говорит про маму Оксаны Корсаковой? Что к ней домой ходят всякие, потому что она — проститутка!

— У Викиной бабушки проститутки — какая-то больная тема, — хмыкнула я, вспомнив маму Оксаны, профессионального массажиста. Она чаще всего ездила к клиентам сама, но некоторые и к ней домой приезжали, кому хотелось подешевле. — Не обращайте внимания на всю эту ерунду.