– Привет, у тебя все в порядке? – прозвучал голос Джона, мягкий и знакомый. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – рассеянно ответила я, заверив его, что температуры нет.

Кажется, он был рад это услышать. Джон спросил, как прошел день, и посоветовал немного отдохнуть, чтобы избежать рецидивов.

– Джон, – прервала я его.

– Да?

Я помедлила, прежде чем спросить:

– Фраза «Не все космические корабли поднимаются в небо» тебе о чем-нибудь говорит?

– Хммм… Нет, не думаю.

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы папа произносил эту фразу?

– Нет, никогда, – задумчиво пробормотал он, а я приложила запястье ко лбу и закрыла глаза. – А почему ты спрашиваешь?

– Да так просто, из любопытства. Слушай, я могу попользоваться твоим компьютером?

– Конечно. Он в кабинете. Пароль: два, один, ноль, шесть.

– Два, один, ноль, шесть?

– Двадцать первое июня, день рождения Мейсона, – пояснил Джон.

Непонятно почему, но меня поразило, с какой теплотой он произнес эту фразу.

– Спасибо, – пробормотала я.

Потом попрощалась, пожелав плодотворной работы, и отключилась. Взяла фотографию и пошла в его кабинет на первом этаже.

Это была аккуратная и светлая комната с книжными стеллажами и письменным столом. Я села в кресло кремового цвета, разглядывая широкий деревянный стол. Он красиво блестел и был украшен вставками из сланца. Я открыла ноутбук Джона и ввела пароль «2106».

Я довольно долго просидела в интернете. Вообще-то я в этой сфере была чайником. В Канаде при необходимости я пользовалась школьным компьютером. Живя почти на краю света, мы с папой как-то обходились без ноутбука.

Парадоксально, что дочь выдающегося программиста едва умела пользоваться компом. Я никогда не задумывалась об этом, но причина начала проясняться: папа действительно отсек от нас свою прошлую жизнь, сделал так, чтобы ничто о ней не напоминало.

Через час я откинулась на спинку стула. Нулевой результат. Я не нашла ничего, даже смутного упоминания.

Мне попались страницы об астрономии, строительной механике ракет, космических запусках, но на них я не нашла ничего, что имело бы отношение к цитате на фото. Эту фразу никто не произносил. Что папа пытался мне сказать?

Я вышла из кабинета, положив фотографию в карман. По дому гулял приятный сквознячок, и, дойдя до прихожей, я увидела, что входная дверь открыта.

Я нахмурилась, подошла, чтобы ее закрыть, но в этот момент услышала шорох страниц.

Выглянула наружу, и мое сердце замерло. На террасе в кресле сидел Мейсон. В воздухе витал запах жасмина, легкий ветерок ласкал его растрепанные волосы. На коленях у него лежал учебник, рука замерла на развороте, а голова прислонилась к стене. Глаза были закрыты.

Он… спал?

Я чувствовала себя жертвой магического заклинания: ноги стали свинцовыми, но сердце парило в воздухе, подталкивая меня навстречу этому видению.

Наверное, Мейсон очень устал, раз заснул сидя, с открытой книгой на коленях. Я знала, что все свободное время он готовится к поединку в конце месяца. Иногда даже ночью случалось слышать, как он спускался в тренировочную комнату.

Я подошла очень тихо и встала перед ним. Воздух был полон звуков, в лучах полуденного солнца щебетали птицы, но я боялась его разбудить. Я ощущала неловкость, как будто подглядывала или делала что-то постыдное. Однако, наклонившись поближе, я поняла, что не могу лишить себя этого удовольствия – поглядеть на него. Я впервые смотрела на его лицо, как на картину.

В уголке губ у него был маленький шрам – светлая черточка на коже, которой я раньше никогда не замечала. Между бровей были и другие, почти незаметные.

Я не привыкла видеть его таким: чуть опущенные плечи, длинные ресницы, точеные скулы, расслабленное, спокойное лицо… Боже, он прекрасен!

Я чувствовала пульсирующее и непреодолимое влечение, но и уязвимость. Мейсон заставлял мое сердце трепетать. Он лепил его заново и формовал, не прикасаясь к нему.

Он очаровывал меня, не удостаивая взглядом. Он все еще смотрел на меня зверем, но под его кожей пульсировала душа, теплая, как солнце. Иногда мне казалось, что я ее видела. Иногда, когда во сне я возвращалась на тот пляж, я видела ее отражение в его глазах. Иногда мне даже казалось, что я смогу до нее добраться.

Мне захотелось прикоснуться к нему. Легонечко…

Я протянула руку к его лицу – и отдернула, потом снова протянула и затрепетала, как пугливый белый голубь. С опаской, очень нежно я коснулась кончиками пальцев его скулы, кожа была гладкой и теплой.

Ветер шевелил страницы, смешивая запахи цветов в пьянящую смесь. Я вдохнула аромат, испуганная и очарованная этим моментом.

Я ненавидела искусственные парфюмерные запахи и любила запах земли, дерзкий запах леса в летние ночи. Но Мейсон… У меня кружилась голова от аромата, исходившего от его кожи и густых волос.