Я брела, казалось, бесконечно долгое время. Медленно шагала в тишине по нашему району, засунув руки в карманы и поплотнее натянув кепку. Ветер проветрил голову, а полумрак принес душе облегчение.

И опять, как это случалось не раз по утрам, когда я шла в школу, у меня возникло смутное ощущение, будто на меня кто-то смотрит. Я огляделась и никого не заметила, что, однако, не успокаивало, напротив, вызвало странную тревогу, поэтому я ускорила шаг и решила вернуться в дом.

Издалека я заметила, что перед нашими воротами кто-то стоит. Нет, не кто-то, а Мейсон. Он поднял голову, и его лицо засияло в свете фонаря, мое дыхание участилось.

Что он здесь делает?

Подходя, я пыталась найти правдоподобный ответ, но бешено колотящееся сердце лишило меня способности ясно мыслить.

Когда я подошла и встала перед ним, его глаза замерцали в темноте и как будто нехотя взглянули на меня.

– Ты заставляешь отца волноваться.

При звуке его грудного голоса по спине пробежала дрожь. Я стиснула челюсти и сжала кулаки, чтобы не оцепенеть, как это частенько со мной случалось в присутствии Мейсона.

– Прошло всего десять минут, – ответила я.

Мне следовало обрадоваться, что Мейсон снова заговорил со мной после того, как я с ним обошлась. И все же, хотя я была бы не прочь обвиться вокруг его икр, как осьминог, у меня хватило достоинства сдержаться.

Я посмотрела на него из-под кепки и увидела, что он хмурится. Просто отлично. Я снова его разозлила. Почему он все время злился?

Я прошла мимо него и потянула на себя калитку, но в последний момент остановилась. Сжимая пальцами металлическую ручку, я все-таки озвучила беспокоившую меня мысль:

– Не надо злиться на Нейта. – Я сделала паузу, затем добавила: – То, что произошло, не его вина.

– С пляжем это никак не связано.

Я повернулась и встретила его пронзительный взгляд.

В свете фонаря губы Мейсона казались бархатистыми, и на одно безумное мгновение я задумалась, что произойдет, если я проведу по ним пальцем.

– И с чем же тогда это связано? – прошептала я тихо, и взгляд Мейсона упал на мой рот.

Сердце дрогнуло.

Он наклонил голову набок, и я увидела, как двигается его освещенный фонарем подбородок, когда он произнес:

– С другим.

Таков был его способ закончить разговор, дать мне понять, что я не должна задавать вопросы. Знакомый прием, но его ответ меня заинтриговал.

– С другим? – переспросила я.

– Похоже, тебя очень интересует все, что касается Нейта.

Я посмотрела на Мейсона в растерянности. В его глазах сверкнул тревожный блестящий огонек, и он шагнул в мою сторону.

– Ты хотела бы, чтобы это был он? – Мейсон шагнул еще ближе. – Ты хотела бы, чтобы тебя спас Нейт?

Я опустила голову в защитном жесте, потому что он снова доминировал, как будто не мог вести себя иначе.

– Так это был ты, – тихо сказала я, – это действительно был ты.

Какое-то чувство промелькнуло в его темных радужках. Я попыталась ухватить его, расшифровать, но он отвернулся прежде, чем я успела.

– О чем вы говорили с Нейтом? – упорствовала я.

– Не твое дело.

Ну вот, опять этот его приемчик: «это тебя не касается», «держись подальше»… Между нами лежала пропасть, и ее ничем не заполнить. Я не была частью его жизни, не принадлежала к его миру, и это никогда не изменится.

– Возможно, я предпочла бы Нейта, – прошептала я, чувствуя, как во мне поднимается обида.

Эта ложь произвела должный эффект: Мейсон мрачно сощурился.

– Да неужели?

– По крайней мере, он последовательный.

– Последовательный? – повторил Мейсон, подходя ближе.

Я задела его самолюбие, и это меня немного взбодрило.

– Да. Он не избегает меня, чтобы затем караулить у дома.

Мейсон возвышался надо мной.

– На меня намекаешь?

– Ты даже не смотришь на меня! – сердито выпалила я, но тут же прикусила язык.

Что, черт возьми, я сейчас сказала?

От испуга пересохло в горле. Но я сразу же перешла в оборону и скорректировала удар:

– Ты старательно избегаешь меня, делаешь вид, что меня не существует. Выбрасываешь из машины посреди улицы, а потом ругаешь Нейта за то, что он подверг меня опасности, как будто тебе до меня есть дело. Как ты это назовешь? – Я выпустила наружу гнев, о котором даже не подозревала. Если бы в ответ я услышала, что он тогда за меня испугался, я не поверила бы, потому что была слишком обижена и расстроена. – Мейсон, эту комедию ты можешь разыгрывать перед твоими друзьями, соседями и даже перед Джоном. Но не передо мной!