Как будто я мог забыть.

Сэл не отличается особым умом, но он параноик, а после предательства Дамиано и того больше. Тот факт, что он приглашает меня на это дело, является признаком отчаяния. Думаю, наемники, которых он нанял для поиска Мартины, не принесли ему желаемых результатов.

После встречи Сэла я пойду к отцу. Этот разговор не займет много времени, если только он не в одном из своих редких сентиментальных настроений. Мне нужно знать, спрашивал ли Сэл моего отца обо мне, а это требует разговора с глазу на глаз. Мой отец лучше знает, чем говорить что-то щекотливое по телефону, особенно когда он уже может знать, что идет война. Не говоря уже о том, что он может солгать. Хорошо, что я вижу сквозь его ложь.

Гравий хрустит под моими кожаными ботинками, когда я иду к гаражу. Сегодня я больше всего думаю о скорости, поэтому хватаю ключ от своего «Феррари» с крючка на стене и проскальзываю в машину. Дорога из Перуджи в Неаполь занимает около четырех часов, но я могу уложиться в три, если уеду так рано. Если на дороге нет пробок, я должен вернуться к полудню.

Выезжая из гаража, я вижу спешащего Поло. Я жду, когда он подойдет.

Он кладет ладони на капот машины и встречается со мной взглядом. — Куда ты едешь?

— Казаль и Неаполь. Я вернусь позже сегодня.

— Возьми меня с собой.

— Ты же знаешь, что я не могу.

— Ты встречаешься с ним сегодня?

От раздражения у меня покалывает затылок. — Нет.

Глаза Поло сужаются. — Я тебе не верю.

— Я иду к Нино.

— Разве это не мило? Ты можешь увидеться со своим отцом, когда захочешь, — говорит он, его голос напряжен с едва сдерживаемым гневом. — Я должен быть в состоянии сделать то же самое.

Мои руки сжимают гладкую кожу руля. — Слишком рано для этого, Поло.

Когда он хлопает ладонями по крыше машины, мое терпение заканчивается. Я глушу двигатель, выхожу и иду к нему, пока мы не оказываемся лицом к лицу. В его глазах мелькает страх, но он не отступает. — Я заслуживаю быть частью клана так же, как и ты, — сердито говорит он. — Думаешь, я хочу быть чертовым садовником до конца жизни? Я хочу, чтобы меня сделали.

— Этого никогда не произойдет. Я дал обещание твоей матери и не собираюсь его нарушать.

— Моя мать умерла. Я не могу прожить остаток своей жизни в соответствии с предсмертными желаниями больной женщины. Думаешь, твоя мать хотела бы этого для тебя? — Он делает шаг назад и разводит руками. — Ты чертов лицемер, Джио. Ты ничем не отличаешься от меня, помнишь? Но ты, кажется, получаешь удовольствие от того, что держишь меня на ступеньку ниже себя.

Он действительно думает, что это из-за моего гребаного эго? Я хватаю его за воротник рубашки, мой гнев переполняет меня. — Следи за своим гребаным языком. Я поддерживаю тебя в живых. Стать человеком Казалези — это ранний смертный приговор, особенно для таких, как ты.

— Кто-то вроде меня? — Он недоверчиво усмехается. — То, что я не разбираюсь в компьютерах или во всей этой ерунде с безопасностью, как ты, не означает, что я не могу быть ценным.

— Тебя сделают солдатом, отправят на улицу и оставят умирать.

Его глаза темнеют. — Ты этого не знаешь. Ты не знаешь, что скажет дон, когда встретит меня.

Наивная уверенность в его взгляде настолько разочаровывает, что я отталкиваю его. — Я знаю, что это никогда не будет тем, что ты хочешь услышать. Я вступил в клан, потому что у меня не было выбора. Ты знаешь, Поло.

Выражение его лица превращается в гримасу, и он плюет на землю. — Какой выбор? Какой к черту выбор? — Он указывает на меня пальцем. — Ты принял мое решение.

Я смотрю на часы. — У меня нет времени на это.

— Да, никогда не бывает, — выдавливает он.

Мои глаза сканируют его. — Пока меня нет, проследи, чтобы Мартина никуда не ушла. Следи за ней.

— Ты не можешь держать меня здесь вечно, — кипит он. — Я не твой пленник. Однажды я уйду отсюда, и ты пожалеешь, что не помог мне, когда я просил об этом.

— Я помогаю тебе, — говорю я, возвращаясь в машину. — Ты просто слишком слеп, чтобы увидеть это. Ты меня слышал? Я сказал следить за Мар…

— Я слышал тебя. Я позабочусь о твоем питомце, пока тебя нет, не волнуйся.

Моя челюсть сжимается. Мне не нравится его чертов тон. Но мне также нужно идти по чертовой дороге, если я хочу вернуться сюда до наступления темноты.

Я решаю оставить это. Поло зол, но он успокоится. Он всегда так делает. У нас слишком много общего, у него и у меня. В его возрасте у меня была такая же неугомонность в крови, но я все отдавал работе, зарываясь в проекты. Поло некуда его направить — кое-что, полагаю, должен предоставить я. Я знал, на что подписывался, когда брал его. Я пренебрегал своим долгом? Наверное, я всегда думал, что работать на Сэла будет последней вещью, которую он хотел бы после того, что случилось с его матерью. Конечно, черт возьми, это было последнее, чего я хотел, но в то время это действительно был единственный способ выжить.