— Правда? — впервые ее взгляд загорается.

— Ну конечно.

— И у тебя получится? Не надо будет ехать к друзьям?

Я уже месяц не вижусь с кентами. Неужели она не замечает?

— Иди ко мне, — поднимаю ее на руки, уношу на маленький диван в гостиную.

В спальню не иду, там спит Эмиля.

Укладываю Тами, тяну за пояс халата, отбрасываю полы. Мне открывается тело моей жены в обычном хлопковом белье. Она красивая, даже если на нее надеть мешок из-под картошки.

Целую ее. Тами постепенно оживает, отмораживается, отвечает на поцелуи, сама увлекается лаской.

Но ничего не происходит, потому что возбуждение так и не приходит…

Ночью ворочаюсь в кровати. То слишком мягко, то слишком жарко. Дальше холодно. Потом простыня начинает колоться.

Она отказалась.

Глупо было говорить, что я не против, чтобы Тами спала со мной. Она бы не пошла. Я просто хотел разрядить обстановку, но, оставшись наедине с собой, понял, насколько реальны были мои слова и как бы я хотел, чтобы сейчас Тами была рядом.

Не для секса, нет.

Для чего-то большего. Близость, которой у меня не было уже миллион лет. Родство, когда ты можешь не говорить ничего. Просто быть рядом — и все становится понятно без всяких слов.

Было ли у меня подобное с Инессой? С Ирой, с которой я встречался до нее? С Агатой, Машей и еще несколькими бабами, которые были после Тамилы?

Не было ничего и близко похожего.

Я чувствую, что у меня в руках пазл на тысячу деталей, которые рассыпались по всему полу. У меня есть возможность их собрать, но нет нужной картинки.

Я знаю, что делаю что-то не так в своей жизни, но что именно нужно исправить, догнать не могу. Ответ на поверхности, но ухватить его не выходит.

В три ночи я сползаю с кровати и выхожу из своей комнаты, решив выпить воды. Ступаю по полу беззвучно, чтобы не разбудить девчонок.

В дверях кухни замираю, потому что вижу — Тамила стоит напротив холодильника.

Свет из него освещает ее.

Она стоит, оперевшись рукой на дверцу. Ступню одной ноги поставила на колено второй — всегда так делает, когда выбирает еду.

Зависает в такой позе и, закусывая губу, сканирует содержимое. И я тоже зависаю, глядя на нее. Неожиданно родную в этой темноте, но совершенно далекую и недоступную, как галактика.

Тамила тянется за стеклянной бутылкой с соком и резко дергается, увидев меня.

Вскрикивает, бутылка выскальзывает из ее рук, падает на пол, прямиком ей на ногу.

Мягко приземлившись, бутылка не разбивается, а просто закатывается под стол. Тами стонет, я подлетаю к ней и ловлю на лету, потому что она начинает заваливаться на бок.

— Поймал! — выдаю счастливо.

Тами обхватывает меня за шею и прижимается всем телом.

— Это все из-за тебя, Титов! — произносит сдавленно.

— Напугал я тебя, да, Тами? — она кивает. — Прости, котенок.

Выпаливаю на автомате, вообще не подумав.

— С дуба рухнул? — я даже в темноте вижу, как она округляет глаза. — Какой я тебе котенок?

— Вредный и, по всей видимости, голодный, ведь что поесть, ты так и не выбрала.

— Иди в… пень, Титов! — бьет меня по плечу.

Пересаживаю ее на стул, сам лезу в морозилку за льдом. Обматываю пакет полотенцем и сажусь напротив Тамилы. Поднимаю ее ногу, кладу себе на колено и прикладываю компресс.

— Ай!

— Прости. Но холодное лучше все-таки приложить, вдруг ушиб.

— Давай я сама подержу.

Не даю.

— Сиди уже.

— Ты же знаешь, что я и сама могу все сделать?

— Тами, я прекрасно знаю, что ты самостоятельная женщина. Но сейчас можешь, пожалуйста, просто посидеть спокойно?

— Ну… могу, — ведет плечом.

— Вот и сиди. Если станет больно — скажи.

— Почему ты никак не обозначил свое присутствие? — спрашивает возмущенно.

— Честно? Засмотрелся, — в свете луны ловлю ее блестящий взгляд.

— На… содержимое холодильника? — спрашивает с надеждой, но я не буду играть в эти игры.

— На тебя, — говорю твердо.

— Титов! У тебя дома Инесса осталась. Что за лапшу ты вешаешь мне на уши? — Тами стонет недовольно.

— Это не лапша, — веду плечом. — Ты спросила, я ответил. Ты красивая, Тами. Была и есть.